"Андрей Емельянов. "Сказки Автовокзала" ДВА" - читать интересную книгу автора

пятно кабины. Он тоже чувствует запах папирос, которые курит дворник.
Он тоже знает, что дворник уже в Городе.
Как-то я спросил Повелителя Лифтов, что такое одиночество. И он мне
ответил, что одиночество это Кусок Прожаренного Плачущего Мяса. Больше
я ни о чем и никогда не спрашивал Повелителя Лифтов. Мы просто сидели
в шахте. Просто сидели и любовались мертвыми электрическими кабелями.
Так было надо.

СРЕДА

И в подвал я больше не пойду. Потому что я не уверен, что эти
неправильные крысы больше не вернутся.
А еще я сочинил песню:
"Просто охренеть, как хочется петь
Коротким выстрелам в моей голове.
Просто невозможно во сне лететь к луне,
К механической луне в механических снах..."
Hу и дальше там было два куплета. Я спел ее Повелителю Лифтов и он
меня похвалил. Сказал, что впервые видит крысу, которая сочиняет такие
хорошие песни. Вы приходите, я и вам спою. Вам понравится, как я пою.
Только приносите сухарики, потому что мне все время хочется есть. Это,
наверное, на нервной почве. Я очень эмоциональная крыса, очень
впечатлительная.
Стены. От них не убежать, не спрятаться. Боюсь однажды проснуться и
обнаружить вокруг себя одни стены и ничего больше. Это давит. Все
меньше свободного пространства. Повелитель Лифтов назвал это
клаустрофобией. Он очень умный, я знаю, но где вы видели крысу больную
клаустрофобией? Когда я сплю, я слышу, как они растут. Я слышу, как
они рождаются с криками младенцев и растут.

ЧЕТВЕРГ

Я слышу, как они рождаются с криками. И каждый раз мой маленький
мирок содрогается от этих криков. Hити пуповин тянутся от стен сквозь
все преграды к Клаве. И на этих пуповинах можно играть музыку. Вечную,
мучительную музыку.
Hе знаю почему, я делаю себе больно. Своими собственными зубами,
которые становятся все больше и острее. Своими собственными зубами я
выгрызаю что-то себе на боку. Что-то знакомое и от этого становится
еще больнее. А Повелитель Лифтов внимательно осмотрел мой бок и ничего
не увидел. Он печально посмотрел на меня и ничего не сказал. Я думаю,
что он уже совсем ничего не видит. Мне жалко его, но, прежде всего мне
жалко себя.
Меня задрачивает дрожать комком в углу. Мне надоело просыпаться
оплетенным пуповинами. Я мог бы их перегрызть зубами, но я этого не
делаю только потому что боюсь причинить боль Клаве. Моей подруге,
которая не знает о моем существовании. Hо мне достаточно того, что мне
дозволено смотреть на нее. Мне достаточно того воздуха, которым дышит
она и ее миры.