"Шеррилин Кеньон. Ночная игра ("Темные охотники" #10)" - читать интересную книгу автора

вмешательством в ту область, которая принадлежала им, и постановили, что
Ликаон должен убить своих сыновей и всех остальных, на них похожих.
Но Ликаон отказался.
Тогда Мойры изыскали свой способ наказать его за гордыню, снова прокляв
детей короля и созданных им существ.
- Между твоих детей никогда не будет мира, - объявила Клото - мойра,
сплетающая нити жизни. - Они проведут вечность, ненавидя и убивая друг друга
до тех пор, пока последний из них не перестанет дышать.
Вот как это было.
Каждый раз, когда Ликаон соединял человека и животное, он фактически
создавал двух существ. У одного было сердце человека, а у другого - сердце
животного.
Тех, кто выглядели как люди и имели человеческие сердца, называли
Аркадианцами в соответствии с народом Ликаона. Остальных с сердцами зверей
называли Катагарцами.
Катагарцы рождались, как животные и жили как животные. Но когда
наступала половая зрелость, под воздействием гормонов раскрывались их
магические способности, и они могли превращаться в человека ... по крайней
мере, внешне. Потому что сердце зверя всегда управляло их поведением.
Подобно им, Аркадианцы рождались, как люди и жили как люди до
наступления половой зрелости, которая раскрывала их магию и способность
превращаться в животных.
Две стороны одной монеты, оба вида должны были бы жить в мире. Но чтобы
посеять между ними недоверие, богини послали Дискордию[1]. Аркадианцы
чувствовали превосходство над своими кузенами-зверями. Ведь они были людьми
и обладали человеческой разумностью, в то время как Катагарцы были просто
животными, способными принимать человеческую форму.
Катагарцы быстро поняли, что Аркадианцы не были честны в своих
намерениях и целях, говоря одно, а делая другое.
Все это время обе группы охотились друг на друга, и каждая считала, что
их моральные устои и порядки единственно верные. Звери полагали, что
Аркадианцы - реальная угроза, в то время как Аркадианцы думали, что
Катагарцев надо или держать под контролем, или подавить их.
Это - бесконечная война.
И как во всех войнах, настоящего победителя в ней не было. А были
только жертвы, пострадавшие от предубеждения и безосновательной ненависти.


Пролог

Нью-Орлеан, ночь Марди Гра, 2003 г.
- Мне так жаль, Вэйн. Клянусь, я не стремился к тому, чтобы нас так
убили.
Вэйн Катталакис сжал зубы, поскольку у него никак не получалось
подтянуться. Руки болели от напряжения, так как на своих запястьях он
старался поднять вверх две сотни фунтов сплошных мышц.
Каждый раз, как только он готов был подтянуть тело к конечностям,
связанным над головой, брат начинал говорить, нарушая его концентрацию и
снова возвращая к исходному состоянию.
Он глубоко вздохнул, стараясь не обращать внимания на сильную боль в