"Пятнадцать часов" - читать интересную книгу автора (Сканлон Митчел)

ИНТЕРЛЮДИЯ

По всем меркам война шла плохо.

Сидя и размышляя во время очередного бесконечного совещания, Его Превосходительство Гранд-маршал Тирнас Керчан, герой кампании Варентиса и Верховный Главнокомандующий Всеми Силами Славных Армий Императора в Брушероке, обдумывал факты, которые он узнал сегодня, и не нашел ничего, что могло бы его порадовать. Уже почти два часа сидя во главе длинного стола в центральном зале для совещаний в своем штабе, он слушал отчеты своих офицеров о ситуации на фронтах. И во всех них, во всем этом нездоровом лицемерии, в жалких попытках переложить вину за свои ошибки на других, в докладе каждого командира главной мыслью было одно и то же.

Они проигрывали войну.

- Гранд-маршал? – шепот его адъютанта, полковника Влина, сидевшего в кресле рядом, прервал цепь его мыслей.

Отвлекшись от своих безнадежных размышлений, гранд-маршал внезапно понял, что забыл, о чем шла речь в очередном докладе. Подняв взгляд, он увидел, что глаза всех, сидевших за столом, обращены к нему, тревожно ожидая его реакции на последний доклад. На секунду, пытаясь вспомнить имя офицера, стоявшего перед ним, гранд-маршал почувствовал себя в безвыходном положении.

- Да, хорошо… Очень хорошо… - с трудом проговорил  Керчан. – Очень убедительно и четко. Превосходный анализ, генерал… э…

- Душан, - вполголоса сказал Влин, подняв перед своим лицом папку с бумагами, чтобы другие не слышали, что он говорит.

- Да, генерал Душан, - сказал гранд-маршал, повернув голову к офицеру и ободряюще кивнув. – Ваше понимание обстановки похвально.

Душан явно испытал облегчение, его лицо, похожее на морду хорька, засияло от похвалы, он гордо выпятил грудь и низко поклонился, выражая благодарность, перед тем, как снова занять свое место.

«Посмотрите на него», угрюмо подумал гранд-маршал. «Этот человечишка – идиот. И едва ли он один такой здесь. Я окружен идиотами. Весь этот проклятый город, кажется, битком набит идиотами, трусами и невеждами».

Гранд-маршал задумался, не стоит ли наказать Душана в пример остальным. Обвинить его здесь и сейчас, приказать арестовать его и отправить под суд по обвинению в некомпетентности. «Это поможет внушить остальным страх Императора», подумал он. «Заставит их встряхнуться и проявить энергию, из страха, что с ними может случиться то же самое». Идея выглядела очень привлекательной, но он был вынужден отказаться от нее. В конце концов, он только что похвалил этого человека. И если он откажется от своей похвалы так быстро, он будет выглядеть нерешительным. Нет, нравится ему это или нет, этого идиота Душана нельзя арестовывать, по крайней мере, до конца этого дня. Сейчас он почти так же неприкосновенен для власти гранд-маршала, как останки Имперского святого. Это был вопрос сохранения необходимого уважения в цепи командования. Если гранд-маршал высказал свое мнение, эти слова уже нельзя взять назад.

«И, кроме того», подумал Керчан, «это именно я повысил Душана в звании и назначил на эту должность. Наказание его за некомпетентность может быть воспринято как признание того факта, что я ошибался, выдвигая его. Но гранд-маршал не может признать, что совершил ошибку, неважно какую. Он должен казаться непогрешимым. Позволить думать иначе означает фатально подорвать то праведное благоговение, которое каждый гвардеец испытывает перед мудростью своих начальников. Ну, по крайней мере, большинство из них испытывают благоговение. Природа войны такова, что на ней всегда будут недовольные»

С молчаливым гневом гранд-маршал обнаружил, что пытается вспомнить офицера, чье место в штабе занимал сейчас Душан. «Как же было его имя?», думал он. «Минор? Минарис? Минован?» Он уже собирался спросить у полковника Влина имя предшественника Душана, как вдруг вспомнил его сам. «Мирован! Вот как его звали». Имя вызвало в памяти ясный образ человека, которому оно принадлежало, и гранд-маршал Керчан почувствовал, что его мрачное и угрюмое настроение стало еще мрачнее.

Из всех офицеров его штаба Мирован всегда казался лучшим и самым способным. Образцовый боевой офицер с замечательным послужным списком, много раз отмеченный в приказах за храбрость, Мирован за похвально короткое время дослужился до генерала. Если у него и был какой-то недостаток, то именно та единственная черта, которую Керчан никогда не мог терпеть в подчиненных. Дерзость.

Мирован был так дерзок, что две недели назад имел безрассудство подвергнуть сомнению одно из военных решений гранд-маршала во время штабного совещания. В ярости Керчан разжаловал его в рядовые и немедленно отправил на передовую. Потом гранд-маршал принял поспешное решение, в котором сейчас горько раскаивался – он назначил на место Мирована его менее чем посредственного заместителя, полковника Душана и повысил его в звании. Хотя гранд-маршал был уверен, что наказание Мирована тогда было правильным решением, сейчас он испытывал пугающее чувство смутной тревоги. «Во многом Мирован был замечательным человеком», печально подумал он. «Во всяком случае, он был чертовски более компетентным, чем все эти подхалимы и бесполезные лакеи, которые день за днем сидят за этим столом и сбивают меня с толку. Что же случилось с ним?»

- Он был хорошим человеком, по-своему, - сказал гранд-маршал. – Было бы жаль, если бы такой человек погиб.

Все остальные, сидевшие за столом, уставились на него. Керчан понял, что по рассеянности высказал свои мысли вслух, прервав разговор, в котором штабные офицеры обсуждали важность доклада Душана. Словно не зная, как они должны реагировать, генералы смотрели на него с выражением то неуверенности, то скрытой тревоги. Даже всегда верный Влин смотрел на него как-то странно. Керчан, однако, не чувствовал смущения. Целая жизнь, проведенная в командовании солдатами, научила его простой истине. Человек, имеющий власть над жизнью и смертью других, никогда не должен извиняться за свое поведение.

- Я вспоминал Мирована, - сказал он, повернувшись к генералу Душану. – После разжалования он был отдан под ваше командование, Душан. Что случилось с ним?

- Я… я не уверен, ваше превосходительство, - сказал Душан, чуть не корчась под пристальным взглядом гранд-маршала. - Я оставил вопрос о его новом назначении одному из моих адъютантов. Чтобы точно сказать, куда его направили, надо проверить батальонный список…

Запинающийся голос Душана, тщетно пытавшегося скрыть свой испуг, наконец, сменился виноватым молчанием. «Он, конечно, назначил Мирована в наихудшее подразделение и на самые опасные задания», подумал Керчан. «Несомненно, куда-нибудь в самое пекло, где Мирован бы не выжил больше недели. В конце концов, если бы их бывший генерал остался жив, всегда была бы опасность недовольства и мятежа среди тех, кто раньше служил под его командованием. Значит, Мирован сейчас, скорее всего, мертв. Конечно, я не ставлю в вину Душану это решение. Недовольство – раковая опухоль. Я бы на его месте сделал то же самое».

Потом, посмотрев в глаза людей, сидевших вокруг него, гранд-маршал понял, что упоминание имени Мирована имело абсолютно непредвиденные последствия. Каждый человек здесь, казалось, был охвачен тем же тошнотворным страхом, что и Душан, словно воспоминание о внезапном падении Мирована так испугало их. Глядя на них, гранд-маршал начал понимать, что совершенно ненамеренно достиг своей первоначальной цели. «Упоминание Мирована помогло», подумал он. «Оно внушило им страх Императора». Уже не в первый раз Керчан был поражен мерой своего гения, когда дело шло о мотивации людей, служивших под его командованием. «Я даже не понял, что я сделал это», подумал он. «И все же, по какой-то счастливой случайности, я добился именно того эффекта, которого хотел. Нет, это не случайность. Сознательно или нет, тот факт, что я добился своей цели, означает, что мне было предназначено это сделать. Когда ты гранд-маршал, не может быть никаких случайностей». Потом, сделав усилие, чтобы изобразить на лице непонятно-зловещую полуулыбку, гранд-маршал снова заговорил с Душаном.

- Неважно, Душан, - сказал он, с удовлетворением заметив, что это, казалось, лишь немного успокоило генерала.  – Это была праздная мысль, не более. Сейчас к другим делам. Полковник Влин? Кто следующий должен делать доклад?

- Магос Гаран, ваше превосходительство, - сказал адъютант. – Он желает уведомить нас о месячных цифрах производства на городских военных заводах.

Хорошее настроение гранд-маршала внезапно испарилось, с тоской он смотрел, как медленно поднимается с места укутанная в плащ с капюшоном фигура архимагоса Адептус Механикус в Брушероке. Настолько же машина, насколько человек, покрытый жужжащими устройствами, которые поддерживали жизнь их владельца гораздо дольше нормального человеческого срока, магос – то, что было видно от его древнего иссохшего тела под плащом – совсем не был похож на человека. Страшнее всего выглядели механодендриты: четыре тонких щупальцеобразных механических руки, которые периодически появлялись из-под складок плаща магоса, чтобы быстро провести настройку других машин, покрывавших его тело.

Хотя гранд-маршал всегда считал отвратительной внешность этого существа, настоящей причиной его неприязни к магосу были соображения более практические, чем вопросы эстетики. В отличие от остальных сидевших за столом, магос Гаран не зависел от прихотей гранд-маршала. Как старший член Адептус Механикус в городе, Гаран не был его подчиненным. Без адептов Бога-Машины, обслуживавших мануфакториумы города, у гранд-маршала не было бы снаряжения для солдат. Не было бы новых лазганов. Ракетных установок. Запасных аккумуляторов. Не было бы гранат, минометных и артиллерийских снарядов, и любой из сотен других вещей, в которых каждый день нуждаются гвардейцы в городе, чтобы защищать его от орков. Поэтому гранд-маршалу приходилось обращаться с магосом как с представителем некоей иностранной державы. Человек, с которым можно только вести переговоры, но не приказывать. Равный, а не подчиненный. Не будучи одаренным дипломатом, Керчан считал сотрудничество с высокомерным магосом тяжким бременем.

- За последние тридцать дней производительность мануфакториумов города упала на 4, 34 процента, - сухим монотонным голосом сказал магос. Вероятно, давно уже забыв, что значит быть человеком, он не пытался смягчить плохие новости, сообщая их. – Причины падения производительности следующие. Первое: потеря пяти мануфакториумов в секторе 1-49, когда сектор был частично захвачен орками. Второе: уничтожение другого мануфакториума в секторе 1-37 набегом орков, которые неизвестно каким образом прошли сквозь оборонительный периметр города. Третье: повреждения других пятнадцати мануфакториумов в секторах с 1-22 по 1-25, причиненные дальнобойной артиллерией орков. Четвертое: новые повреждения трех из этих мануфакториумов, причиненные управляемыми бомбами, которые пилотировали гретчины-самоубийцы. Пятое: медленный ремонт этих заводов, причиной которого является хроническая нехватка квалифицированного персонала. Шестое: вспышка неизвестной вирусной инфекции среди неквалифицированных рабочих в секторе 1-19, повлекшая потерю 180, 757 человеко-часов вследствие болезни или смерти. Седьмое: потеря 162, 983 человеко-часов по причине гражданских беспорядков, возникших вследствие нехватки продовольствия среди неквалифицированных рабочих в секторе 1-32. В результате подавления беспорядков было потеряно еще 34, 324 человеко-часов вследствие ранений или смерти…

С ничего не выражающим лицом магос продолжал монотонно читать роковой список, казавшийся бесконечным. Слушая его, гранд-маршал Керчан снова впал в отчаяние.  Согласно его стратегическим расчетам, сражение за Брушерок должно было быть выиграно недели, если не месяцы назад. Более того, сейчас они уже должны вырваться из этого забытого Императором города и гнать врага на всех фронтах. Но, невероятно, после десяти лет войны орки все еще не проявляли ни малейшего признака поражения или развала. Тогда как гранд-маршал день за днем, час за часом сталкивался с пораженчеством на каждом шагу: с того момента, как он просыпался, все его время проходило в компании хнычущих глупцов с их мольбами, оправданиями и жалобами.

Адептус Механикус жаловались, что им не хватает рабочих или сырья для мануфакториумов. Медицинский Корпус жаловался, что им не хватает хирургов или медикаментов для апотекариумов. Командиры ополчения, в распоряжение которых он отдал гражданскую инфраструктуру, жаловались, что им не хватает ресурсов, чтобы обеспечить продовольствием и чистой водой население города. И что хуже всего, его же генералы жаловались на то, что им не хватает людей, или оружия, или артиллерийской поддержки, или еще чего-нибудь. И гранд-маршал знал, чем на самом деле были эти жалобы. Это были отговорки, попытки оправдаться. Не удивительно, что иногда он чувствовал такую ярость, что хотел взять одного из своих генералов и разнести ему голову лазерным выстрелом, в назидание остальным.

«Лазерный выстрел», подумал он, рука бессознательно потянулась к филигранно разукрашенной рукоятке церемониального лазерного пистолета на поясе. «Здесь и сейчас. Это внушит им страх Императора!»

… Пятнадцатое: потеря 38, 964 человеко-часов по причине нехватки электроэнергии в секторах с 1-42 по 1-47, - неустанно бубнил магос. Его механодендриты, казалось, жили собственной жизнью. – Шестнадцатое: разрушение мануфакториума в результате взрыва в секторе 1-26. Причиной взрыва предположительно стала неисправность из-за неправильного ремонта трубопровода. Семнадцатое…

И так далее и так далее. Пытаясь отвлечься от убийственной скуки доклада магоса, гранд-маршал, услышав позади звук открывающейся двери, повернул голову достаточно для того, чтобы краем глаза увидеть, как один из адъютантов Влина вошел в зал из приемной. Держа в руках инфопланшет, адъютант подошел к столу, чтобы отдать его полковнику Влину, отсалютовал и, повернувшись, ушел. Нажав кнопку, чтобы вывести информацию на экран, Влин изучал его целую минуту. Потом, с заметно побледневшим лицом, он поднял глаза и встревожено посмотрел на гранд-маршала.

- Что это, Влин? – спросил Керчан, в то время как магос непоколебимо продолжал читать свой доклад.

- Я только что получил последние сведения из Отдела Стратегического Анализа, Ваше Превосходительство, - сказал Влин неуверенным голосом, - Но там, вероятно, какая-то ошибка…

- Дайте мне взглянуть, - сказал гранд-маршал, протянув руку за инфопланшетом.

На секунду, словно не будучи уверен, должен ли он отдать инфопланшет, Влин замялся. Но привычка к повиновению, укоренившаяся за пятнадцать лет службы у гранд-маршала, оказалась слишком сильна, и Влин неохотно подчинился. Удивляясь, что могло так расстроить его адъютанта, Керчан взял инфопланшет и бегло просмотрел текст. На первый взгляд это было именно то, что сказал Влин: очередной сухой анализ фактов и цифр, сделанный арифмометрами ОСА. По крайней мере, пока гранд-маршал не увидел выводы отчета.

- Проклятье! – заревел он.

Даже не осознавая, что он делает, гранд-маршал в ярости отшвырнул инфопланшет, который пролетел по залу и ударился в стену, плексиглас экрана с треском раскололся. Пораженные его вспышкой, люди, сидевшие за столом, застыли в шоке с открытыми ртами и выражением идиотского удивления на лицах. Даже магоса Гарана это коснулось, его механодендриты неожиданно остановились, он перестал читать свой доклад и уставился на Керчана, словно не зная, как реагировать. Все молча смотрели на гранд-маршала с настороженными лицами, и их выражение было вполне ясным.

«Они думают, что я сумасшедший», подумал Керчан. Вспышка его гнева утихла сразу после того, как он излил свою ярость на беспомощный инфопланшет. «Старик сошел с ума. Вот что они все говорят себе».

- Оставьте меня, - тихо сказал он, его лицо было неподвижной маской, а разум почувствовал внезапную усталость и не мог больше выносить их взгляды. – Оставьте меня, - он указал на дверь. – Все. Уходите.

Испуганно отвернувшись, чтобы не встречаться с ним взглядом, офицеры штаба вставали, кланялись и выходили из зала в гнетущей тишине. Все кроме Влина. Пока все выходили, адъютант осторожно подошел к инфопланшету, поднял его и собрался унести с собой.

- Оставьте его, Влин, - сказал гранд-маршал. – Положите на стол и уходите.

Вскоре он остался один. Огромное пространство зала для совещаний казалось заброшенным и необитаемым. Гранд-маршал подумал, что ему следует лучше контролировать себя. Генералы по своей природе были неисправимыми сплетниками. Уже через несколько часов о его вспышке ярости будет знать весь штаб, а завтра, возможно, и весь город. В это тяжелое время даже гранд-маршалу следует быть осторожным. Что бы ни говорили уставы и инструкции Имперской Гвардии, его положение как командующего гарнизоном осажденного города, было рискованным. Пустые слухи о происшествии с инфопланшетом легко могут привести к обсуждениям состояния его умственного здоровья; эти пересуды, в свою очередь, могут подорвать его авторитет, создав плодородную почву, на которой прорастут семена недовольства и мятежа. Он не боялся. Опыт научил его, что для гранд-маршала есть только один верный способ поддерживать порядок.

«Время провести новую чистку», подумал он. «Сегодня ночью, я скажу Влину, чтобы он связался с Комиссариатом и передал им список подозреваемых в измене, в звании от майора и выше. Несколько показательных судов и расстрелов раздавят в зародыше все проблемы в этом плане. И раз уж мы начнем чистку, я прикажу Влину внести в список Душана. Да, еще одна чистка. Это именно то, что нужно»

Успокоившись, он снова обратил внимание на предмет, вызвавший его гнев. Взяв инфопланшет со стола, там, где Влин оставил его, гранд-маршал снова посмотрел на текст и графики отчета, которые все еще были видны на расколотом экране. Выводы отчета были мрачными. Основываясь на текущих оценках темпов размножения орков и потерь в людях и ресурсах защитников города, заключалось, что Брушерок сможет выстоять в лучшем случае еще шесть месяцев.

«Шесть месяцев», мрачно подумал гранд-маршал. «Не забыть сказать Влину добавить в список имя того предателя, который составлял этот отчет. Подумать только, он смеет утверждать, что городу осталось жить лишь шесть месяцев, когда каждый дурак знает, что осаду вот-вот снимут, и победа уже близка»

Мысленно сделав себе еще одну заметку – засекретить данные отчета, Керчан отбросил инфопланшет и несколько минут просто сидел в тишине. Он чувствовал, как давит на него тяжкое бремя ответственности, и к нему вернулось прежнее мрачное настроение. «Неприятности осаждают меня со всех сторон», думал он. «После такой долгой и славной службы быть отправленным на второстепенную войну, на планету, которая не представляет никакой важности – это уже достаточно плохо. Еще хуже оказаться там в долгой осаде, без всяких перспектив помощи извне. Но это не важно. Гений, который выигрывал мои битвы, еще не оставил меня. Я все еще великий полководец, и мой план действий правилен. Скоро я сокрушу эту осаду и отвоюю обратно всю планету во славу Императора! И когда я это сделаю, те идиоты из лордов-генералов, которые забросили меня в это ужасное место, изумятся, увидев, что меня почитают и чествуют за мою победу! Я гранд-маршал Тирнас Керчан. И я все еще управляю своей судьбой. Я выиграю эту войну. И скоро я смогу добавить имя «Героя Брушерока» ко всем прочим моим титулам. Я не позволю делам здесь пойти иначе»

Потом, заметив одинокий газетный лист, лежащий среди кучи карт и документов на столе, гранд-маршал увидел в нем что-то, пробудившее его интерес. Это был последний номер «Истины», городской газеты, выходившей раз в два дня, и, как часто бывало в прошлом, когда проблемы слишком давили на него, гранд-маршал обратился к новостям, в надежде на утешение.

«Орки разбиты в секторе 1-13», гласил заголовок, «14-й Джумальский полк одержал победу!»

«Да», подумал Керчан, читая историю под заголовком, «Не важно, что говорят другие, вот доказательство того, что я все время был прав. Доказательство предстоящей победы и доказательство того, что мои планы верны. Мы одерживаем победы. Мы бьем орков. Мы выигрываем войну. Это говорится прямо здесь, в новостях».