"Спрег ДеКамп, Флетчер Прэтт. Математика волшебства (fb2) ("Гарольд Ши") " - читать интересную книгу автора (де Камп Лайон Спрэг, Прэтт Флетчер)

Глава 4

— Меня уже тошнит от однообразия этой страны, — жаловался Ши. — Тут хоть дождь-то когда-нибудь бывает?

С этими словами он уселся на спину белого мерина, приобретенного в Колтрокском замке, придерживая увязанные в пакет доспехи сэра Париделла. Он честно пытался их носить, но жара делала пребывание в них совершенно невозможным.

Чалмерс как раз пытался сориентироваться в деталях сыромятной сбруи, которую они с Ши только что пытались зачинить на скорую руку. Он заметил;

— Гарольд, вы просто-таки неисправимый сторонник разнообразия! Будь здесь непроходимые скалы и ливень, вы наверняка бурчали бы и по этому поводу.

Ши ухмыльнулся.

— Что есть, то есть, док. Только меня и впрямь это уже достало. Ради небольшого развлечения я сейчас и льву бы обрадовался.

Чалмерс вскарабкался обратно на осла.

— Н-но, Густавус! — прикрикнул он, после чего продолжил:

— Осмелюсь предположить, что развлечений у вас будет еще просто по горло, если в сих лесных пределах действительно столько колдунов, как рассказывают. Хотя мне не очень-то хотелось бы, чтобы вы цеплялись к каждому... гм... отрицательному персонажу, полагаясь на свое фехтовальное искусство.

— Да елки-палки, я уже столько раз попадал в такие переделки, и каждый раз...

— Не сомневаюсь. Но в то же самое время нет абсолютно никаких гарантий, что в очередной раз не случится что-нибудь действительно серьезное. Мне очень не хотелось бы остаться тут в одиночестве.

— А-а, так вы, выходит, за себя беспокоитесь? Это эгоизм, док. Слушайте, правда, чертовски жалко, что девчонки с нами не поехали? Рядом с Бритомартой и ее черной пикой я чувствовал твердую уверенность в завтрашнем дне.

— Уж не хотите ли вы сказать, что испытываете... гм... более чем дружеские чувства к этой мускулистой леди?

— Упаси господь, только не это! Она слишком напоминает мне Герт. Просто я знакомил ее с теорией и некоторыми практическими приемами дамского кокетства, выступая в качестве учебного объекта, чтоб ей легче было потом заарканить своего дружка. Знаете, если уж тут кто и ходок по девицам, так это вы! Я-то видел вашу физиономию, когда Сатиран предположил, будто Флоримель увели при помощи колдовства!

— Ну... кхе-гм... ничего такого... подобного, уверяю вас! — Чалмерс положительно растерялся. — М-да, основное неудобство совместного путешествия с коллегой-психологом заключается в том, что ничего ровным счетом не скроешь. Однако должен заметить, что и манера поведения Флоримели сразу заставила меня насторожиться. А когда тот пояс отказался держаться абсолютно на всех присутствующих девушках, я окончательно уверился, что без какого-то колдовства не обошлось. Согласно теории вероятности, среди столь большого количества должна была найтись хотя бы одна честная.

Чалмерс вздохнул.

— Полагаю, что Флоримель представляет собой лишь иллюзию. А вообще все это оказалось как нельзя кстати. Теперь у нас появился хороший предлог поинтересоваться, где искать колдунов. Иначе нас наверняка заподозрили бы в том, что мы задумали... гм... пособничать противнику. Рыцари Царства Фей, видно, убеждены, что все чародеи действуют против них. Возможно, в чем-то они и правы.

Некоторое время они ехали в молчании. Наконец Ши произнес:

— Похоже, начинается тот самый лес. Прямо перед ними тропу пересекал ручеек, за которым редко разбросанные там и сям деревца уступали место густой непролазной чащобе.

Они спешились, спутали Густавуса и лошадь, которую окрестили Адольфусом, и вытащили провизию.

Оба молча жевали, пока не подал голос Чалмерс:

— Гарольд, мне все-таки хотелось бы получить от вас окончательное обещание не ввязываться ни в какие драки и битвы, если на то...

— Ого! — воскликнул Ши, вскакивая на ноги.

Откуда-то из гущи деревьев выпрыгнула пара голых, волосатых, обезьяноподобных существ футов по семи росту. У них были огромных размеров уши, заросшие пучками спутанных клочковатых волос, и горловые мешки, как у орангутангов. В руках они держали дубины. На миг они застыли, всматриваясь в путешественников, после чего галопом бросились к ним, шлепая по воде ручейка и поднимая тучи брызг.

Чалмерс кинулся распутывать лошадь с ослом, но те уже неуклюже скакали прочь, охваченные ужасом. Бросив взгляд им вслед, Ши понял, что меча сэра Париделла ему не видать, как собственных ушей. Оставалось лишь использовать шпагу, которая по сравнению со здоровенными дубинами казалась не толще зубочистки.

Первый из человекообразных с ревом набросился на него. Ши так и не понял, то ли он совершил тактическую ошибку, то ли просто сдали нервы, но первые мгновенья они с Чалмерсом только и делали, что бестолково гоняли вокруг спутанных животных, преследуемые взмыленными, оскалившими клыки существами.

Вдруг одно из них что-то проревело другому. На очередном круге беглецов ждал неприятный сюрприз: они лоб в лоб налетели на одного из человекообразных, который остановился и преспокойно их поджидал. Ши оказался впереди. Он увидел, как в волосатых лапищах взметнулась дубина, и успел сделать лишь одну возможную вещь — выставил шпагу и скакнул вперед в совершенно невероятном выпаде.

Уткнувшись лицом в шерсть, он крепко вцепился в нее, чтобы удержаться на ногах. Рукоять шпаги вырвалась у него из руки, и чудище с пронзительным визгом бросилось прочь, насквозь проткнутое тонким клинком.

Ши и сам бросился бежать, обернувшись на бегу, он через плечо увидел, что Чалмерс тоже мчится со всех ног, настигаемый оставшейся тварью, которая уже занесла дубину для удара. Ши иглой пронзил ужас и какая-то удивительная отстраненность — бедный старый док, не избегнуть ему теперь страшной участи, когда сам он помочь уже ничем не может...

Банг!

В боку существа возникло, словно проклюнулось изнутри, оперение стрелы.

Дубина просвистела мимо головы Чалмерса, а чудище оступилось и повернуло голову. Банг! Вторая стрела вонзилась ему точно в горло, и оно рухнуло в кусты папоротника, хрипя и конвульсивно подергиваясь. Ши попытался было остановиться, но в него врезался набежавший сзади Чалмерс, и оба шмякнулись на землю.

Ши сел и отлепил от физиономии приставший сухой листок. Послышались чьи-то шаги, и они увидели высокую, стройную девушку в короткой тунике и мягких кожаных сапожках. В одной руке держала она лук, а в другой охотничий дротик и двигалась к ним такой стремительной пружинистой поступью, словно ходить по-другому просто не умела. Украшенная перышком шляпа, почти такая же, как и у самого Ши, увенчивала ярко-рыжие, чуть ли не золотые волосы, убранные в развевающийся у нее за спиной хвост.

Ши поднялся.

— Спасибо, юная леди. Ты спасла по крайней мере одну человеческую жизнь. Я-то думал, что нам уже каюк.

— Не сомневаюсь. Лозели не знают жалости, — откликнулась девушка.

Углубившись в папоротники, она резко ткнула куда-то вниз дротиком.

Когда она вытащила его обратно и вытерла наконечник пучком мха, вид у нее был весьма довольный.

— Ранен ли старик?

Чалмерсу наконец удалось перевести дыхание настолько, чтобы сесть.

— Просто... уф-ф... запыхался. Я все-таки... гм... уже в возрасте. Кому мы обязаны своим спасением?

Девушка приподняла брови, причем Ши заметил, что они у нее весьма приятной масти.

— Не изволишь ты знать меня? Прозываюсь я Бельфеба.

— Ну... — замялся Ши. — А я... э-э... прозываюсь Гарольд Ши, сквайр, а мой друг прозывается Рид Чалмерс, паломник, как у вас тут принято изъясняться.

— Должно быть, твой это клинок остался в другом лозеле?

— Угу. Так получилось.

— Могу тебе даже показать. Чудище испустило дух прежде, чем увидела я его.

Лозели. Ши припомнил сцену за столом в Колтрокском замке, когда Бритомарта предостерегала сэра Эривана, чтоб тот не рассчитывал запросто добраться до колдуна Базирана, поскольку замок того «в лесах, где обитают лозели».

— Мы на верном пути, док! — бросил он Чалмерсу, помогая тому подняться и устремляясь за Бельфебой.

Чалмерс лишь лукаво оглядел его и тихонько пропел:

Ши ухмыльнулся.

— Это вы про меня? Я просто решил задать вам темп. А вот и первый лозельчик!

Он выдернул шпагу из отвратительной бездыханной груды.

Бельфеба с интересом уставилась на незнакомый инструмент.

— Надо же, до чего чудной клинок! Нельзя ли прикинуть мне его в руке?

Ши показал ей, как держать шпагу, и сделал несколько выпадов, упиваясь первой настоящей возможностью предстать перед привлекательной девушкой во всем своем блеске.

Бельфеба тоже попробовала.

— Ай! Позы твои, сквайр Гарольд, неуклюжи и потешны — прямо мусульманин на молитве!

Она рассмеялась и бросила ему обратно шпагу.

— Как-нибудь покажешь чего-нибудь еще?

— Только рад буду, — отозвался Ши. — Послушайте-ка, док, по-моему, мы как раз вкушали свой скромный обед, когда началась вся эта заваруха. Может, юная леди пожелает помочь нам с ним управиться?

Чалмерс поперхнулся.

— Я уже... Это жуткое происшествие, честно говоря, совершенно отбило мне аппетит, Гарольд. Но если мисс Бельфеба испытывает желание... Какие проблемы...

— Только при том условии, если раздобуду я чего-нибудь к столу, заявила она. — Тише!

Вытащив стрелу, она принялась медленно красться вперед, напряженно всматриваясь в зелень. Ши попытался проследить направление ее взгляда, но не разглядел ничего, кроме листвы.

Вдруг Бельфеба вскинула лук, прицелилась, натянула и отпустила тетиву — все одним-единственным стремительным движением. Ши показалось, что выстрелила она совершенно наобум. Он услышал, как стрела во что-то вонзилась. Где-то среди древесных стволов мелькнула огромная зеленая птица, похожая на попугая-какаду. Она глухо стукнулась об усыпанную листвой землю, а вслед за ней мягко опустилась пара зеленых перьев.

Густавус с Адольфусом все еще дрожали, пугливо переступая спутанными ногами, когда все трое приблизились к ним. Ши успокоил их и повел к ручью напоить, пока Чалмерс разводил костер, а Бельфеба ощипывала попугая. Птицу она сразу насадила на вертел. У нее чувствовался такой опыт приготовления пищи на открытом воздухе, что, несмотря на свои скаутские достижения, Ши не чувствовал желания с ней в этом соревноваться.

Чалмерс, как он не без изумления обнаружил, держал пальцы правой руки на своем левом запястье.

— Что это вы там делаете, док? — спросил Ши. — Щупаете пульс?

— Угу, — угрюмо подтвердил Чалмерс. — Сердце, похоже... гм... пока выдерживает. Но боюсь, что подобный образ жизни когда-нибудь обязательно даст о себе знать. Если бы не чисто научный интерес к изучению проблем...

— Да ладно, выше нос! Слушайте, а как там ваша магия поживает? Парочка добрых заклинаний порой куда полезней, чем куча всего этого металлолома.

Чалмерс расцвел.

— Ну, теперь... кхе-гм... по-моему, я могу с уверенностью заявить, что достиг некоторого прогресса. Взять хотя бы тот эксперимент с кошкой, которая улетела. Я выяснил, что вполне могу поднимать в воздух объекты небольшого размера, и достиг уже значительных успехов в вызывании мышей посредством колдовства. Должен признаться, что в замке Сатирана я их развел целую ораву.

Правда, я не поленился создать и соответственное количество кошек, так что дела там не должны быть особо плохи.

— Все это замечательно, но как же насчет основополагающих принципов?

— Ну, здесь в первую очередь приходится говорить о законах подобия и распространения. Похоже, что в области магии они обладают той же фундаментальностью, что у нас закон Ньютона. Совершенно очевидный очередной шаг — это раскрыть математическую систему, вытекающую из этих основ. Боюсь, что придется мне разрабатывать свою собственную, подобно тому, как Эйнштейн был вынужден приспосабливать тензорное исчисление для уравнений, иллюстрирующих теорию относительности. Правда, я подозреваю, что такая система уже имеется в готовом виде, а именно в исчислении множеств, кое представляет собой часть формальной логики. Сейчас попробую это продемонстрировать.

Чалмерс пошарил в складках своего балахона в поисках чего-нибудь пишущего.

— Как вам должно быть известно, одним из основополагающих уравнений исчисления множеств — которое, по мнению одного моего наивного коллеги, имеет какое-то отношение к марксизму — является вот такое:

Означает это следующее: множество, или класс «альфа» плюс множество «не-альфа», равняется вселенной. Но в области магии, очевидно, соответствующее уравнение должно выглядеть так:

То есть множество «альфа» плюс множество «не-альфа» включает в себя вселенную. И при этом они могут быть, а могут и не быть ограничены. Причина тут, насколько мне представляется, в том, что в области магии приходится иметь дело с неким множеством вселенных или миров. Магия, таким образом, нисколько не отвергает закона сохранения энергии. Действует она вдоль межмировых векторов, в известном смысле, перпендикулярно измерениям пространства и времени. В результате энергию для своих спецэффектов она способна черпать в каких-то других мирах.

Это мнимое различие никоим образом не отражает соответствующей разницы фундаментальных законов, управляющих той или иной магией.

— Вполне очевидно, — продолжал Чалмерс, — что исследователь вполне может столкнуться со случаем, когда двое волшебников, каждый из которых пользуется энергией одной и той же вселенной, применяют ее в совершенно противоположных целях. Таким образом, вам должно быть понятно, каким образом очаровательная леди Дуэсса — боюсь, что при этом еще и порядочная стерва пыталась создать какие-то собственные чары, дабы пересилить те, что уже лежали на поясе. То, что это у нее не вышло...

— Дичь готова, джентльмены, — объявила Бельфеба.

— Хочешь, разделаю? — предложил Ши.

— Конечно, разделай, если желаешь, мастер Гарольд!

Ши сорвал с дерева, похожего на катальпу* [8], несколько крупных листьев, устлал ими землю, положил посередине попугая и вонзил в птицу нож. Пока он с хрустом разламывал скелет, его все больше и больше терзали сомнения относительно рациональности такого способа питания, как попугаефагия.

Бельфебе он вручил большую часть грудки. Им с Чалмерсом досталось по ножке.

Бельфеба сказала:

— Насколько расслышала я, беседовали вы о магии и чародействах. Уж не живете ли вы ремеслом этим?

Чалмерс отозвался:

— Ну... гм... я не стал бы выражаться столь сильно, но...

— Да так — знаем парочку фокусов, — перебил Ши.

— Белых или черных? — резко спросила Бельфеба.

— Белых, как первый снег, — заверил ее Ши.

Бельфеба обвела обоих довольно жестким взглядом. Откусив порядочный кус от своей порции попугая, она без труда с ним управилась. Ши же нашел, что его кусок по консистенции скорее напоминает набор пружин от матраса.

— Лишь немногие белою магией занимаются в Царстве Фей, — заметила Бельфеба, — и все они наперечет. Возникни прибавленье в их рядах, лорд Артегаль обязательно известил бы меня об этом при нашей последней встрече.

— О господи, — выдохнул Ши с екнувшим сердцем, — ты что, тоже из полиции?

— Из... чего?

— Ну из этих, из кавалеров.

— Нет, никакого не имею я к ним отношенья. Странствую я, где только душа моя пожелает. Единственные повелители мои — честность моя собственная, целомудрие и сила. Я... Но постой, не ответил ты на вопрос мой даже наполовину.

— Какой вопрос? — не понял Чалмерс.

— Как получилось, что неизвестны вы мне, хоть уверяете, что владеете магией белой?

— О, — скромно отозвался Ши, — по-моему, не такие уж мы мастера, чтоб о нас повсюду гремела слава.

— Возможно, — согласилась Бельфеба. — И сама владею я тем, что окрестил ты «парочкой фокусов», хоть и нескромным было бы с моей стороны с той же Камбиной себя равнять.

— Как бы там ни было, милая моя юная леди, — заметил Чалмерс, — но я уже убедился, на основе своих собственных изучений данного предмета, что различие между черной и белой магиями существует исключительно на словах.

— Добрый паломник! — вскричала Бельфеба. — Да что же молвишь ты нет разницы между «черной» и «белой»! Большей ереси...

— Абсолютно никакой, — подтвердил Чалмерс, не замечая, что Ши пытается остановить его громким «тс-с!». — Жители данной страны просто договорились считать магию белой, когда ее применяют облеченные доверием представители власти для каких-то законных целей, и черной, если используется она всякими проходимцами для решения криминальных задач. Причем никак не скажешь, что сами принципы данной науки — или искусства — в том и другом случае не являются абсолютно одинаковыми. Вам следует применять термины «черная» и «белая» исключительно по отношению к субъектам и объектам магии, но никак не к самой науке как таковой, которая, подобно любой отрасли знания, с точки зрения морали совершенно нейтральна...

— Но, — возразила Бельфеба, — разве заклинание, которое читают, скажем, чтобы похитить некоего благородного и зажиточного обывателя, не отличается от того, какое помогает изловить негодяя?

— Вербально, но никак не структурально! — стоял на своем Чалмерс.

После нескольких минут оживленного спора Чалмерс воздел вверх обглоданную попугайную кость.

— По-моему, я вполне в состоянии, к примеру, располагая лишь одной вот этой костью, воссоздать живого попугая — или, по крайней мере, жареного вместо того, которого мы съели. Вы не станете возражать, юная леди, что это было бы достаточно безобидной демонстрацией данного искусства?

— Нет, но только в этом случае, — согласилась она. — Знаю я вас, ученых мудрецов — стоит только согласиться с вами, как сразу в ловушку угодишь!

— Следовательно, это можно было бы отнести к так называемой «белой» магии. Но предположим, что попугай мне потребовался для каких-то... гм... низменных целей...

— Для какого, к примеру, злодеянья, добрый сэр? — уточнила Бельфеба.

— Я... гм... в настоящий момент просто не в состоянии выдумать. Предположим, это мне удалось. Так вот: чары и в том, и в другом случае будут совершенно одними и теми же...

— О, да неужели! — вскричала Бельфеба. — Тогда, покажи, как создашь ты этих попугаев — одного для честных целей, а другого для нечестных, и тогда и впрямь соглашусь я с тобой.

Чалмерс нахмурился.

— Гарольд, какая может быть вполне законная цель для производства попугая посредством колдовства?

Ши пожал плечами.

— Если вам действительно нужен ответ, то отсутствие цели ничуть не противозаконней всего остального, если нет каких-то особых правил игры. По мне так более дурацкого аргумента...

— Попугай без цели — это годится, — пробормотал Чалмерс.

Собрав в кучку исходные материалы — объедки, несколько лап папоротника, ножницы из своего набора и одну из стрел Бельфебы — он раздул огонь, подбросил в него травы, чтобы образовалось побольше дыма, и принялся косолапо расхаживать взад и вперед, раскинув руки и декламируя:

Тресь! Из леса вырвалось какое-то чудище, которое оказалось перед ними прежде, чем они успели вскочить на ноги. Издав ужасающий рык, одной из чешуйчатых передних лап оно прихлопнуло Чалмерса. Ши поднялся было на колени и до половины уже выдернул шпагу из ножен, когда лапа пришлепнула и его тоже...

Нажим на спину Ши ослаб. Он перевернулся и сел. Чалмерс с Бельфебой сделали то же самое. Оказались они перед самой грудью чудовища. Окружавшие их передние лапы монстра возвышались стеной. Тот восседал, придерживая свою добычу лапами, словно огромный кот. Ши уставился в его гигантские глазищи со зрачками-щелками. Существо лебедем выгнуло шею, дабы получше их рассмотреть.

— Зверь-Крикун! — вскричала Бельфеба. — Теперь мы и впрямь пропали!

— Это ты о чем? — прорычало чудовище. — Звали вы меня, аль нет? Тогда чего вы так обалдели, когда удостоил я жалких смертных своим ответом!

— На самом-то деле... — нечленораздельно пролепетал Чалмерс. — У меня и мысли не было... По-моему, я вызывал птицу...

— И что? — взревел монстр.

— Н-но вы же рептилия...

— А что такое птица, как не рептилия в перьях? Эй ты, сопляк бесчешуйный, оставь-ка в покое свой задрипанный меч! — рявкнул он на Ши. — Смерти захотелось? Гляди!

Чудовище откашлялось, втянуло в себя воздух... Птьфу! Зеленая слюна забрызгала окружающую листву, которая тут же съежилась и почернела.

— Вот так-то, ежли не дадите за себя выкупа, разделаюсь я с вами прежде, чем вы «Мамочка!» успеете сказать!

— Что за выкуп желаешь ты, почтенный монстр? — спросила Бельфеба, белая, как простыня.

— Конечно, слова! Единственная ценность, которую способны произвести задохлики вроде вас!

Бельфеба повернулась к своим спутникам.

— Знайте же, добрые сэры, что монстр сей гордится своим даром слова и коллекционирует все виды литературного выражения — как в прозе, так и в стихах. Боюсь, что, если не удовлетворим мы его желанья, он и впрямь нас погубит.

Ши нерешительно начал:

— Вообще-то я знаю парочку неплохих анекдотов про Гитлера...

— Нет! — взревело чудовище. — Все эти шуточки — сплошное дерьмо. Желаю эпическую поэму.

— Э... эпическую поэму? — дрожащим голосом переспросил Чалмерс.

— Точно, — подтвердил Зверь-Крикун. — Понимаешь, чего-нибудь вроде этого:

— Ну как, сможете, доктор? — спросил Ши у Чалмерса. — Как насчет «Беовульфа»?

— Господь с вами, — отозвался Чалмерс. — Я наверняка не сумею воспроизвести ее по памяти.

— Это вам все равно не поможет, — гадко усмехнулся монстр. — Я ее знаю:

Это не пойдет. Давайте чего-нибудь другое. А ну-ка по-быстрому: эпос, или трепещите, несчастные!

Ши прошептал:

— Почитайте ему что-нибудь из ваших Джильберта с Сулливаном* [10], док.

— По-моему... гм... по-моему, вряд ли он...

— Читайте же!

Чалмерс откашлялся и дрожащим голосом затянул:

Дальше никак! Ни строчки не припомнить! А не могли бы вы что-нибудь почитать, Гарольд?

— Я вообще ничего не знаю.

— А следовало бы! Как насчет «Барбары Фретчи»?

— Такую не знаю.

— Или «Лепанто» Честертона?

— Да я не... Стойте, а я ведь и вправду знаю одну длинную поэму. Только вот...

— Так читайте же ее! — взвизгнул Чалмерс.

Ши глянул на Бельфебу.

— Дело в том, что она не совсем подходит для смешанной компании. Слушай, монстр, если ты позволишь даме отойти в сторонку...

— Еще чего! — взревел Зверь-Крикун. — Стихи давай, мелочь пузатая!

Ши с убитым видом повернулся к Чалмерсу.

— Это «Баллада про Эскимоску Нэль». Что делать будем?

— Читать, что же еще делать!

— О господи!

Чалмерс был, конечно, совершенно прав. Но при всем этом Ши начинал уже испытывать к рыжеволосой охотнице нечто большее, чем просто дружеские чувства. Он сделал глубокий вдох и приступил:

Он очень надеялся, что сумеет припомнить несколько адаптированный вариант, поскольку пытаться менять текст на ходу попросту не осмеливался.

Он продолжал, все больше и больше краснея:

Уголком глаза он увидел лицо Бельфебы, которое выражало неподдельное изумление.

Ши бубнил все быстрее и быстрее, желая поскорей разделаться с ужасным эпосом. Наконец, он закончил, испустив вздох облегчения, и поднял взгляд на Зверя-Крикуна, дабы посмотреть, как он его воспринял.

Чудище медленно поднялось на ноги. Не вымолвив ни слова и даже не посмотрев на своих пленников, оно с треском углубилось в лес, покачивая рептильей башкой.

Ши тут же перевел взгляд на Бельфебу. Она произнесла:

— Ну что ж, услуга за услугу! С этого момента должны мы стать настоящими друзьями, и случилось бы это намного раньше, оцени я вовремя ваше магическое искусство. Не станешь отрицать ты, что магию, коя способна управляться с таким монстром, лишь белою считать можно. А поэма твоя...

Половину слов не уразумела я, хоть и поняла, что повествовалось в ней о битве между воительницей отважной и рыцарем трусливым.

— Гм! Можно, наверно, трактовать и так, — согласился Ши.

— Растолкуй мне некоторые слова, сквайр Гарольд. Вот, скажем...

— Как-нибудь в следующий раз, мисс Бельфеба, если не возражаешь, поспешно перебил ее Ши. — Сейчас нам в первую очередь надо сориентироваться. Это случайно не тот самый лес, про который говорят «где обитают лозели»?

— Этот. Говорят еще, будто бы колдуны нарочно вывели сию отвратительную породу себе на службу — вроде скота.

— Тут и самих колдунов, небось, что грязи? — невинно поинтересовался Ши.

— Ой, просто кишмя кишат! Смотрите не провалитесь в какую-нибудь их западню.

К разговору присоединился Чалмерс:

— Кхе-гм... А не расскажете ли вы нам, где конкретно можно тут отыскать каких-нибудь... гм... магов и чародеев?

Ши бросил на своего напарника сердитый взгляд. Выражение лица Бельфебы заметно переменилось.

— К чему бы это вам такие подробности?

— Дело в том, что мы хотим выручить из беды одного человека, который, по нашему разумению, попал к ним, и считаем, что если бы нам удалось... гм... втереться в доверие к кому-нибудь из...

— Представляется мне замысел сей странным и не слишком-то хорошо продуманным, — холодно заметила девушка. — И все же, коли таково желание ваше, идите прямо, и могу вас заверить, что повстречаете вы предостаточно отвратительных сих негодяев.

Она махнула рукой.

— А теперь, добрые господа, ежели не возражаете вы, должна я отсечь уши подстреленному мною лозелю...

— Чего-чего ты должна? — обалдело переспросил Ши.

— Отсечь лозелю уши. На память. Есть у меня уже две сотни, да два десятка, да два. Всего доброго, господа.

— Вот это, я считаю, — сказал Ши, когда они тронулись в путь, — и есть настоящая девчонка! А вы влезли со своими чародеями и все испортили!

— Девушка действительно славная, если исходить из того, что она и в вас не всадила стрелу, и не отрезала уши на память. Должен признаться, что лично я больше склоняюсь к более домовитым представительницам прекрасного пола. Сомневаюсь, что сумею выдержать еще какие-нибудь развлечения в этом духе.

— Да уж представляю, каково вам, — отозвался Ши. — Путешествие по Царству Фей — это просто-таки череда всевозможных переделок одна поганей другой.

— Что вполне логично, — задумчиво пробормотал Чалмерс. — Текст «Царицы Фей» свидетельствует, что бесконечная череда бессмысленных и бестолковых столкновений, сражений, переделок и передряг является здесь частью нормальной структуры развития событий... Боже всемилостивый, опять двадцать пять! Что это?

«Это» оказалось крупным черным леопардом, который внезапно выпрыгнул на тропу прямо перед ними и со звуком рвущегося кровельного железа зарычал. Оба скакуна поднялись на дыбы, закусив удила и мотая головами.

— Стойте, док! — завопил Ши, разворачивая Адольфуса и нашаривая за спиной палаш. — Если вы поскачете, он наверняка бросится!

Сам он соскочил с коня, набросил поводья на подходящий пенек и встретил леопарда с палашом в одной руке и со шпагой в другой. Все это становилось таким же нудным и однообразным, как в Гарейденском институте. Если я останусь на месте, — размышлял он, — нападать он, скорее всего, не станет, а если нападет... Помнится, читал он одну книгу — как там она называлась? — про одного литовца, который охотился на ягуаров с копьем. Если зверь прыгнет, надо ловить его на шпагу; если будет подкрадываться и цапать лапой — рубить палашом...

Леопард опять зарычал. Похоже, он пребывал в нерешительности. Затем, к полному изумлению Ши, леопард вдруг раздулся и превратился в огромного льва.

Ши почувствовал укол страха. Со стопятидесятифунтовым леопардом справиться еще можно, а вот с шестисотфунтовым львом... Он и смертельно раненный успеет его в клочки порвать, если войдет в клинч. Плохо дело...

— Гарольд! — прозвучал с некоторого отдаления голос Чалмерса. — Все в порядке!

«Ни хрена себе в порядке», — подумал Ши, стоя на месте и лихорадочно выдумывая, что бы такое предпринять.

Лев не прыгнул. Вместо этого он скорчил жуткую рожу. Клыкастая пасть превратилась в клюв, из лопаток проклюнулись крылья, и получился грифон.

Правда, несколько нетипичный и нетрадиционный грифон. Грифоны никогда не...

— Вот его-то мы и ищем! — крикнул Чалмерс уже с несколько более близкого расстояния.

Ши расслабился.

— Отцепляй накладную бороду, мистер Чародей. Мы тебя узнали, — сказал он.

Грифон стал бледнеть, понемногу тая в воздухе. Ши повернулся к Чалмерсу, который боролся с явно заупрямившимся Густавусом.

— А почему вы не цитируете чего-нибудь типа, когда бегом бежал весь полк, он первый мчался споро, о...

— Мне не удалось справиться с этим обалдевшим зверем. А потом первым мчался, а не первый. Как поживаете, сэр?

Эта фраза адресовалась уже экс-грифону, обернувшемуся коренастым, смуглым, плешивым типом, который стоял, сердито пялясь на них и уперев руки в боки.

— Неплохо поживаю, — ответил тип. — Чего вы тут оба забыли? А? Ищете неприятностей? Тогда верной дорогой идете, товарищи!

Ши ухмыльнулся.

— Верно подмечено, ищем, если ты только самого себя считаешь неприятностью.

— А-а, так вам понадобились услуги мои профессиональные? Ясненько. Только смотрите, всякой там мелочевкой вроде прокисшего молока или приворотных зелий я не занимаюсь. Этим пусть бабы забавляются. Я — магистр колдовских дел.

— Тогда мы очень рады...

— Кхе-гм, — перебил Чалмерс. — Прошу прощенья, Гарольд. Мне хотелось бы объяснить этому джентльмену, что интерес у нас чисто профессиональный и лежит в области обмена информацией, могущей оказаться взаимовыгодной.

— Хо! — вскричал чародей. — Так вы, выходит, тоже колдуны? А откуда мне знать, что вы не врете? С ваших слов, что ли?

— Ну... гм...

— Поколдуйте ему, док, — шепнул Ши.

— Господи спаси. Не думаю, что его удовлетворят мыши... или кошки. Единственно, что мне сейчас идет на ум, так это заклятье, которое я приготовил для вызывания дракона.

— Блин, да это просто класс! Давайте сюда своего дракона!

Уши чародея уловили последнее слово.

— Дракона?! Вы чего, и впрямь рассчитываете сделать дракона? Ну посмотрим-посмотрим, как это у вас выйдет!

— А это... гм... не опасно? — Это был Чалмерс.

— Не боись! Обратное заклятье всегда наготове. Долон тебя защитит. Тот самый Долон!

Он гордо напыжился.

— Покажите ему, док!

Чалмерс с обреченным видом «где наша не пропадала» принялся составлять перечень необходимого реквизита. Крошечная красная ящерка обнаружилась под одним из камней. Большая часть остальных предметов у них уже имелась, но затребованных цветков драконьего зева поблизости не нашлось* [11].

— Дело большое, возьмите да наколдуйте, — прохладно предложил Ши.

Несчастного психоаналитика охватило самое настоящее раздражение, но, в конце концов, при помощи сорванного на обочине тропы сорняка ему удалось произвести куст драконьего зева размером с дерево. Тот самый Долон хрюкнул.

Чалмерс аккуратно разложил реквизит, разжег огонь, ударив кремнем о кресало, и принялся заклинать:

Ши торопливо замотал поводья лошади с ослом вокруг дерева. Если дракон окажется с крыльями, да еще и голодный... Теперь он проклинал свою опрометчивую импульсивность, из-за которой заварилась вся эта каша. Если обратное заклятье того самого Долона не сработает...

Поднимающийся над костром белесый дымок сгустился и потемнел. Чалмерс запнулся на середине четверостишья и поспешно попятился назад. Из клубов дыма стремительно высунулась змеиная голова по меньшей мере в ярд длиной.

Вслед за головой показалась чешуйчатая шея. Чешуя действительно блестела. Потом одна передняя лапа, за ней другая. Дракон словно протискивался сквозь некое невидимое отверстие внутри пламени, раздуваясь по мере своего продвижения. Наконец он вылез целиком, вплоть до длинного, увенчанного острым жалом хвоста, и уставился на них желтыми кошачьими глазками.

Ши еле слышно прошептал, опасаясь лишним движением привлечь внимание чудища:

— Док, если он попрет на вас, прыгайте на Густавуса, а я обрежу поводья!

Физиономия Долона скривилась, будто он чем-то подавился. Дракон проковылял несколько шагов — но не к ним, а куда-то вбок — распахнул ужасающих размеров пасть, издал присвистывающее «бип!» и принялся безмятежно пощипывать травку.

— Господи благослови! — воскликнул Чалмерс.

— Да уж пожалуй, — согласился Ши. — Смотрите!

Из клубов дыма высунулась вторая драконья башка. Этому удалось выбраться за какие-то секунды. Он оглядел троих людей, после чего вперевалку потрюхал к зарослям ярких цветов, шумно принюхался и принялся их объедать. А тем временем показались уже третья и четвертая головы. Как только эти драконы вылезли целиком, за ними тут же последовали другие. На поляне, ограниченной древесными стволами, царило уже настоящее столпотворение.

Прибывающие драконы распихивали остальных, толкались и терлись боками о деревья. Ши обалдело считал:

— Тридцать три, тридцать четыре... нам лучше отвязать лошадь с ослом и сматывать, не то нас тут затопчут. Тридцать шесть, тридцать семь...

— Боже ты мой! — заметил Чалмерс, почесывая подбородок. — Чего-то подобного я как раз и опасался. С мышами тогда то же самое вышло.

— Пятьдесят два, пятьдесят три... — продолжал Ши. — Господи, да они тут все заполонят!

Драконы уже не умещались на поляне и теперь, неуклюже переваливаясь, разбредались между деревьями, чавкая любой оказавшейся на виду зеленью и мыча друг на друга, словно автомобили в пробке.

— Девяносто восемь, девяносто девять, сто! Мамочки мои!

Огонь внезапно потух, и извержение драконов-вегетарианцев прекратилось.

— Господи! — едва выговорил Ши. — Сто штук ящеров!

По голосу Долона было ясно, что тот потрясен до глубины души.

— И сущая правда, на мелочи вы не размениваетесь! Помню, я как-то тоже сварганил целый мешок отборных жемчужин. — Долон щелкнул пальцами. Клянусь когтями Ахримана* [13], уж не вы ли совсем недавно задали перцу Зверю-Крикуну?

— Мы, — подтвердил Ши. — А откуда ты знаешь?

— Зверь повстречался мне несколько часов назад и предупредил, что тут болтается какая-то компания. Он сказал, что когда по своему обыкновению потребовал малую толику поэзии, вы ему выдали такой... хм... перл, что он его и повторить-то со стыдухи не решается. Такого с ним еще в жизни не случалось, бедолага как в воду опущенный. Но с вами еще кто-то должен быть? Крикун говорил о троих.

Чалмерс было откашлялся, но Ши его опередил:

— Нет, он нас еще с какой-нибудь шайкой перепутал.

— Вполне возможная вещь. Крикун у нас не великий математик, по-моему, он дальше двух и считать-то не умеет.

Долон шутливо погрозил им пальцем и с хитрецой поинтересовался:

— А теперь насчет ваших драконов: не вышло ли, коллеги какой ошибочки, что они траву жрут? А? Какие в нашем ремесле секреты!

— Кхе-гм. К чему был излишний риск? — ответил Чалмерс, все еще находясь в некоторой прострации.

— Вне всякого сомнения, — заметил Долон, бросив на Ши многозначительный взгляд, — вы и извести их сумеете столь же быстро.

— Могли бы, — отозвался Ши, прежде чем его спутник успел открыть рот.

— Только, понимаешь, для колдовства по изведению драконов нужен комптометр-анероид* [14], а свой мы где-то посеяли. У тебя, случайно, с собой нету?

— А... ах да — комбомпетр-амероид! Увы! Нынешней весной жуткий мороз побил все грядки, на коих комбомпетры-амероиды произрастали. — Он с сожалением развел руками. — Однако мне представляется, что дракончики эти тут весьма кстати, и друзьям нашим и слугам добрая будет забава и еда. Это я о лозелях. А теперь, сэры чародеи, коих я еще не видывал, поведайте мне о цели своего пребывания в Лесу Лозелей.

Заговорил Чалмерс:

— Гм... Мы разыскиваем леди по имени Флоримель, и нам посоветовали искать ее здесь. Известна ли вам указанная юная личность?

Долон хихикнул.

— Настоящая Флоримель или поддельная?

— Настоящая или... Та, что была недавно на турнире у Сатирана.

— Тогда поддельная. Ее Рифейская Ведьма сработала. Получилось неплохо, хотя не сильно-то я уважаю всех этих ведьм. Разве что Дуэсса более-менее достойна входить в Орден... Кстати, хорошо что вспомнил, сэры чародеи — не являетесь ли вы членами какого-нибудь подобного заграничного ордена? Память у меня хорошая, но я что-то не припомню, чтоб вы показывались на наших сборищах.

— Мы... гм... в общем... — запинаясь, пробормотал Чалмерс. — А не могли бы вы рассказать про Флоримель несколько поподробнее? Про ту... поддельную. Долон отмахнулся.

— А-а, обычная ведьминская продукция — существо из снега, ничего особенного. Вы бы лучше поинтересовались, какого шахматного игрока я тут создал — пальчики оближешь! А каких бесенят чудесных для мучительств? Вот это действительно достижения. А эту поддельную Флоримель наш архимаг Базиран наверняка отозвал на проверку.

Он особо выделил последнее слово и хихикнул.

— Но вы, преволшебнейшие сэры, так и не ответили на мой вопрос.

— Дело в том, — собравшись с духом, ответствовал Ши, — что мы хотели бы к вам присоединиться.

— Ты хочешь сказать, что вы работали сами по себе, а мы про это не знали? — Долон подозрительно сдвинул брови. — Хотя... Базиран основал Орден лишь год тому назад, и вы вполне могли ускользнуть от нашего внимания.

Уж поверьте мне — от его приглашения вы отказываться не станете. Наш архимаг не из тех, кто долго рассусоливает с колдунами без лицензии. Для таких у него особое заклятье есть — в пауков превращать. Остроумный мужик, ничего не, скажешь, а?

— Боже ты мой! — проговорил Чалмерс. — А как же получить лицензию?

— Все зависит от самого просителя. В основе нашего Ордена, по идее, должен находиться круг из двадцати одного магистра колдовских дел — число, как известно, магическое. Существуют также кланы мастеровых, выполняющих обыденную работу, и подмастерьев. Возможно, у тебя хватит таланту, чтобы попасть в магистры. Насколько мне известно, три или четыре места там пока вакантны. Очередное собрание через пять дней, так что при моей поддержке твое избрание, считай, дело решенное.