"Джеймс Брэнч Кейбелл. Земляные фигуры (Сказания о Мануэле-1) " - читать интересную книгу автора

земли, чтобы увидеть пределы этого мира и их оценить.
- Вероятно, нам лучше подождать до следующей весны, когда дороги
станут лучше, Мануэль, но мы непременно первым делом поженимся.
В залог этого Ниафер позволяла Мануэлю поцеловать себя, и юный Мануэль
говорил в очередной раз:
- Нигде нет такого счастья, как мое счастье, и любви, как моя любовь.
Вот так переговариваясь и вот так развлекаясь, они спустились к
подножию серой горы и к старым кленам, под которыми обнаружили двух людей,
явно кого-то поджидавших. Один - высокий мужчина, - сидя на белом коне,
держал поводья другого черного коня без всадника. Шляпа у него была
надвинута на лицо так, что едва можно было разглядеть его черты.
У второго - рыжего, с непокрытой головой - была внешность юнца, но его
лица также было не разобрать, поскольку он сидел на обочине и подравнивал
ногти маленьким ножичком с зеленой рукояткой.
- Приветствую вас, друзья, - сказал Мануэль, - и кого же вы здесь
ждете?
- Я жду того, кто поскачет на моем черном коне, - ответил всадник. -
Предписано, что первый, кто пройдет здесь, сядет в это седло, но вас двое,
вы идете в обнимку. Поэтому выбирайте, кто из вас будет первым.
- Это отличный конь, - сказал Мануэль, - скакун, достойный Шарлеманя,
или Гектора, или любого из знаменитых героев старины.
- Все они скакали на моем черном коне, - ответил незнакомец.
- Мне страшно, - прошептала Ниафер. Над ними в редкой, побуревшей
листве кленов зашуршал украдкой ветер.
- Да, это отличный скакун, хоть и старый, - продолжил незнакомец, - он
самый быстрый и неутомимый скакун, обгоняющий всех. Некоторые, правда,
считают за недостаток, что его всадники не возвращаются, но всем не
угодишь.
- Мой друг, - сказал Мануэль переменившимся голосом, - кто ты и как
тебя зовут?
- Я - брат Мирамона Ллуагора, повелителя девяти снов, но я -
повелитель другого рода сна. А что до моего имени, то оно - в твоих мыслях.
Это то, что больше всего страшит тебя, это то, о чем все думают с рождения.
Наступила тишина. Мануэль заставил губы двигаться.
- Если б мы шли по другой дороге! - сказал он. - Если б остались в
стране сновидений!
- Все высказывают сожаления при встрече со мной. Но это уже не играет
никакой роли.
- Если бы не выбор, то мне было бы легче вынести это. Ты говоришь, что
только один последует за тобой, и если я скажу: "Ниафер" - я всегда буду
помнить об этом и ненавидеть самого себя.
- Но я скажу то же самое! - Ниафер прижалась к нему: она дрожала.
- Нет, - заметил всадник на белом коне, - ты можешь выбрать.
- Увы, - ответил Мануэль, - другого я произнести не смогу. Однако мне
бы хотелось, чтобы меня не принуждали в этом признаваться. Это звучит
дурно. Так или иначе, я люблю Ниафер сильнее, чем кого бы то ни было, но я
не могу ставить жизнь Ниафер выше своей, было бы просто нелепо так думать.
Нет, моя жизнь мне весьма необходима, и на меня наложен гейс - я должен
создать статую на этом свете, прежде чем покину его.
- Мой дорогой, - сказала Ниафер, - ты выбрал правильно.