"Збигнев Бжезинский. Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы)" - читать интересную книгу автора

Отчасти такое положение дел стало возможным в силу большей гибкости
демократической коалиции по сравнению с иерархическим и догматичным и в то
же время хрупким характером коммунистического лагеря. Первый блок имел общие
ценности, но без формальной доктрины. Второй же делал упор на догматичный
ортодоксальный подход, имея только один веский центр для интерпретации своей
позиции. Главные союзники Америки были значительно слабее, чем сама Америка,
в то время как Советский Союз определенно не мог обращаться с Китаем как с
подчиненным себе государством. Исход событий стал таковым также благодаря
тому факту, что американская сторона оказалась гораздо более динамичной в
экономическом и технологическом отношении, в то время как Советский Союз
постепенно вступал в стадию стагнации и не мог эффективно вести
соперничество как в плане экономического роста, так и в сфере военных техно-
[19]
логий. Экономический упадок, в свою очередь, усиливал идеологическую
деморализацию.
Фактически советская военная мощь и страх, который она внушала
представителям Запада, в течение длительного времени скрывали существенную
асимметрию между соперниками. Америка была гораздо богаче, гораздо дальше
ушла в области развития технологий, была более гибкой и передовой в военной
области и более созидательной и привлекательной в социальном отношении.
Ограничения идеологического характера также подрывали созидательный
потенциал Советского Союза, делая его систему все более косной, а его
экономику все более расточительной и менее конкурентоспособной в
научно-техническом плане. В ходе мирного соревнования чаша весов должна была
склониться в пользу Америки.
На конечный результат существенное влияние оказали также явления
культурного порядка. Возглавляемая Америкой коалиция в массе своей
воспринимала в качестве положительных многие атрибуты американской
политической и социальной культуры. Два наиболее важных союзника Америки на
западной и восточной периферии Евразийского континента - Германия и Япония -
восстановили свои экономики в контексте почти необузданного восхищения всем
американским. Америка широко воспринималась как представитель будущего, как
общество, заслуживающее восхищения и достойное подражания.
И наоборот, Россия в культурном отношении вызывала презрение со стороны
большинства своих вассалов в Центральной Европе и еще большее презрение со
стороны своего главного и все более несговорчивого восточного союзника -
Китая. Для представителей Центральной Европы российское господство означало
изоляцию от того, что они считали своим домом с точки зрения философии и
культуры: от Западной Европы и ее христианских религиозных традиций. Хуже
того, это означало господство народа, который жители Центральной Европы,
часто несправедливо, считали ниже себя в культурном развитии.
Китайцы, для которых слово "Россия" означало "голодная земля",
выказывали еще более открытое презрение. Хотя первоначально китайцы лишь
тихо оспаривали притязания Москвы на универсальность советской модели, в
течение десятилетия, последовавшего за китайской коммунистической
революцией, они поднялись на уровень на-
[20]
стойчивого вызова идеологическому главенству Москвы и даже начали
открыто демонстрировать свое традиционное презрение к северным
соседям-варварам.