"Ян Бжехва. Академия пана Кляксы" - читать интересную книгу автора

него видимо-невидимо.
Я насчитал на его штанах шестнадцать карманов, а на жилете двадцать
четыре. Зато в сюртуке всего один карман и тот сзади. Этот карман
предназначен для Матеуша, и Матеуш может забираться туда когда захочет.
По утрам, когда пан Клякса приходит на работу и собирается сесть в
кресло, из заднего кармана доносится душераздирающий вопль:
- Баю, даю! Баю, даю!
Это значит: "Погибаю, пропадаю! Погибаю, пропадаю!"
Тогда пан Клякса, прежде чем сесть, старательно расправляет полы
сюртука, чтобы не раздавить Матеуша.
Но не всегда Матеушу приходится предостерегать пана Кляксу. Иногда пан
Клякса, войдя в класс, сам говорит:
- Адась, убери, пожалуйста, кресло.
Я убираю кресло, и пан Клякса как ни в чем не бывало садится на воздух,
туда, где оно только что стояло.
В жилетных карманах у пана Кляксы столько добра, что у нас просто дух
захватывает. Тут бутылка с зеленой настойкой, табакерка с запасными
веснушками, увеличительный насос, снотворный квас, о котором я еще расскажу,
цветные стекляшки, свечные огоньки, таблетки для ращения волос, золотые
ключики и другие ценные вещи.
Карманы штанов, по-моему, бездонны. Пан Клякса может спрятать туда что
угодно и забыть, что у него там лежит. Матеуш рассказывал мне, что, перед
тем как лечь спать, пан Клякса опорожняет карманы и складывает их содержимое
в отдельной комнате, причем нередко случается, что одной комнаты мало и
приходится открывать вторую, а то и третью.
Такой головы, как у пана Кляксы, нет ни у кого другого. У него огромная
шевелюра, переливающаяся всеми цветами радуги. А подбородок пана Кляксы
обрамлен черной как смоль растрепанной бородой.
Большую часть лица занимает нос; он очень подвижен и поворачивается то
вправо, то влево, в зависимости от времени года. На носу сидит пенсне,
похожее на маленький велосипед, а под носом растут длинные жесткие оранжевые
усы. Глаза у пана Кляксы как два сверла, и, если бы не пенсне, он протыкал
бы ими всех насквозь.
Пан Клякса видит абсолютно все - видимое и даже невидимое.
В одном из погребов хранятся маленькие разноцветные воздушные шарики с
привязанными к ним корзинками. Недели две назад я узнал, для чего они пану
Кляксе.
Было это так. Когда мы вставали из-за стола после обеда, из города
примчался Филипп с известием, что на перекрестке Резедовой и Смешной улиц
застрял трамвай и никто не может его починить. Пан Клякса велел принести из
погреба один воздушный шарик, положил в корзинку свой правый глаз, и шарик
полетел в город.
- Собирайтесь в дорогу, мальчики, - сказал пан Клякса, - сейчас он
вернется. Я узнаю, что случилось с трамваем, и мы пойдем к нему на выручку.
В самом деле, не прошло и пяти минут, как воздушный шарик вернулся и
опустился прямо у ног пана Кляксы.
Пан Клякса вставил свой глаз на место и с улыбкой промолвил:
- Все ясно - левое заднее колесо нуждается в смазке, в переднюю ось
набился песок, на крыше разъединились ведущие от дуги провода, а у
вагоновожатого опухла печень. Анастази, открывай ворота! Шагом марш!