"Андрей Быстров. Миллениум тьмы" - читать интересную книгу автора

молодого человека, но переходить на другую сторону улицы было уже поздно -
теперь это смотрелось бы как вызывающая демонстрация. Франт стиснул локоть
своей дамы и с напускным безразличием отвернулся от черной кареты, мысленно
кляня себя за то, что не обратил на нее внимания издали, увлеченный амурной
болтовней. Бледное лицо Альваро Агирре осталось невозмутимым. Он привык к
тому, как на него реагируют люди... Привык, но не смирился, подспудно
отвергая тем самым один из основных догматов веры.
Слуги распахнули ворота, и Агирре прошествовал к дверям, также
распахнувшимся при его приближении. Сбросив на руки подоспевшему слуге
черный плащ, епископ медленно поднялся по ступеням гранитной лестницы. Он не
прикасался к перилам, источавшим гробовой холод, держался прямо, смотрел
перед собой.
Кабинет Агирре являл пример подлинного аскетизма. Лишь большой стол из
некрашеного дерева и простые табуреты составляли обстановку простой комнаты
с пятью стрельчатыми окнами, забранными свинцовыми переплетами. Однако здесь
были книги - разумеется, Библия, разумеется, полный Аристотель и
канонические богословские труды... Было и несколько ДРУГИХ книг. О нет, не
еретических - епископ Толедо не позволил бы себе держать в кабинете подобные
сочинения, хотя высший долг повелевал ему знакомиться с ними во время
отдельных процессов. Эти ДРУГИЕ книги... Увидев их, посторонний не усомнился
бы в истинной ортодоксальности Альваро Агирре, и все же... Скажем так,
отец-инквизитор мог бы обойтись и без них. Например, без спорной рукописи
монаха Франциско Сантореза, работы весьма апокрифической.
Почти сразу после того, как Агирре вошел в кабинет, слуга почтительно
доложил о визите человека, известного под именем Санчес. Агирре ждал его и
жестом приказал проводить наверх.
Санчес выглядел как-то неопределенно, даже о его возрасте можно было
судить лишь приблизительно. Встретив этого человека на улице, прохожий не
задержал бы на нем взгляда и тут же забыл о нем... А сам сеньор Санчес, как
и полагается платному шпиону Святой Службы, не забывал ничего, никого и
никогда.
Агирре устремил на посетителя сумрачный взор.
- Ну? - процедил он.
- Марко Кассиус только что вернулся в лабораторию, монсеньер, - глухим
голосом сказал шпион. - Он там.
- Никаких приготовлений к отъезду?
- Нет.
- Странно. - Агирре опустил голову, ссутулился, отчего стал похож на
сердитого грифа, и снова повторил. - Странно.
В самом деле, почему старый алхимик так спокоен? Предполагалось, что
зная о грядущем аресте (а он несомненно если и не был уверен, то мог
достоверно догадываться), Кассиус засуетится, бросится в бега и будет
схвачен в пути, что послужило бы дополнительным косвенным доказательством
его вины.
Постояв немного у окна, епископ выпрямился.
- Хорошо, - произнес он с раздражением. - Так или иначе, время Марко
Кассиуса подошло к концу.

2.