"Владислав Былинский. Сказочка о Чуде " - читать интересную книгу автора

оперируют кью-битами; живём однова, чему быть, того не миновать...
- Зачем ты отвечаешь на незаданные вопросы?
- Чтобы времени не терять. Бронзу открыл Ганнибал, взяв Илион; не зная
повеления неба, не сможешь быть благородным мужем...
- Довольно! Стоп токинг! Начнём поединок! Спрашиваю тебя: где начало
того конца, которым заканчивается начало?
- Там, где приветствия переходят в знакомство!
- Душа, промахивающаяся невольно, хуже той, что делает это добровольно?
- В стрелковом деле - да.
- Ахиллес вечно бежит за черепахой...
- Целое - бесконечная сумма дробей...
И так далее, в том же духе. Три дня и три ночи пытал начитанный Альберт
всезнайку Чудо-Юдо. Много сил потерял: не ел, не спал, позеленел, с лица
спал. Чудо тарахтело как матричный принтер и ни разу не задержалось с
ответом.
Пришлось Альберту исполнять поганое желание драконье. Никогда бы не
поверил он... но не будем о личном. Мало ли что там у них стряслось.
Вернулся, притихший и многое переосмысливший. Глядь - Тарасик тут как тут.
Бандуру настраивает, льняную хитон-сорочку "Я люблю Гомера" примеряет.
- Куда собрался?
- К Чуду на свиданку.
- И ты туда же?.. Постой, дурак! Не справиться тебе с хитрым Юдою!
В горницу ввалился хмурый Иван. Обрадовался, облапил:
- С возвращеньицем! Мы уж и не чаяли... Потом всё расскажешь. Знаю:
силён, коварен змий! Наш полоумный - он кивнул на младшего из братьев - тоже
вздумал с ним воевать. Кажет, велика сила искусства: бесов изгоняет, а Чудо
и подавно...
Альберт задумался. Пожал плечами.
- Пусть попробует. Брат, всё же. Какой ни есть, а всё родня... Одолеть
не одолеет, но намерение выкажет, и то хорошо. Люди уважать будут. Ванёк,
кликни стряпуху, изголодался я!

Шагает Тарасик по лесу: за плечами бандура, в руках дудочка. Солнце
листвой играет, ветер в траве шебуршит - хорошо, привольно. В такой денёк
всякая живая тварь жизни радуется и о ласковом щебечет.
Смотрит - морды из ельника к нему тянутся, одна другой мерзопакостнее.
- И ты нас изгонять станешь? - с тоскою спрашивает верхняя.
- Не стану. Жалко мне вас. Вы такие печальные. Живите себе.
- Спасибо. А можно, мы тебя съедим?
- Можно, - разрешил Тарасик. - Сегодня всё можно. Вот только спою
напоследок.
Уселся на пенёк, приладил бандуру, забренчал заморское, италианское,
туманное:
"Над морем голубым есть купол золотой..."
Завздыхали головы. А бандурист уже от средиземноморских безделиц к
суровым нормандским опусам перешёл:
"Всё мне покорно, что видишь ты в мире... оу, дарлинг..."
Пришелец заслушался. Выполз из ельника на полянку, улёгся в траву,
головы к ногам музыканта сложил. Тарасик, видя такое внимание, разыгрался не
на шутку, за эпос взялся: