"Дмитрий Быков. Вместо жизни (очерки, заметки, эссе) " - читать интересную книгу автора

усвоенный еще в детстве, заставляет его выбирать меньшее из зол и в сотый
раз терпеть поражение. Вот эта обреченная борьба и привлекает меня
по-настоящему, потому что быть ни на чьей стороне, высокомерно наблюдая за
битвой титанов,- это позиция еще менее творческая и еще более
бесперспективная, чем случай Роберта Джордана. Война бессмысленна, это
самоочевидно. Но выбор делать надо, потому что всякий наш выбор в конце
концов - это выбор между смертью славной и смертью бесславной.
Набоков, как известно, даже в разгар Второй мировой не пропускал случая
напомнить, что Гитлер и Сталин для него, в общем, равны (и одинаково ему
отвратительны). Хемингуэй тоже очень хорошо все понимал про испанскую
республику, противостояние республиканцев и франкистов в "Колоколе" выглядит
битвой бобра с ослом, и вообще, кроме Каркова, взгляду отдохнуть не на чем.
Однако герой выбирает то, что ему на йоту ближе, а точнее - подпадает под
очередной гипноз вместе со всем прогрессивным человечеством. Выбор в
достаточной степени байроновский, и "По ком звонит колокол" - роман как раз
об американском Байроне, немногословном, гордом, многое пережившем и
уехавшем гибнуть за свою Грецию. Негде приличному человеку погибнуть,
приходится ехать черт-те куда.
Но Хемингуэй попросту не дожил до времен, когда настоящая Большая Война
угрожает наконец всей Белой Цивилизации. Белая Цивилизация, конечно, далеко
не ах. Либералы по-набоковски отказываются делать выбор, и их можно понять.
Набоков - их писатель, они его любят (правда, в последнее время часто
предпочитают совсем уж примитивного Довлатова с его выродившимся, уже
постнабоковским мужчинством). Но я позволю себе выбрать позицию
бессмысленного сопротивления, и в этом смысле Хемингуэй, конечно, мой
писатель.
Я люблю его страсть к большим пространствам, его океаны и горы. Мне
симпатичен его наивный американский демократизм, стремление выпивать с
рыбаками и матадорами. Нравится мне и отчаяние его - оно плодотворней
набоковского отчаяния. Он без устали воспроизводил один и тот же сюжет -
пушкинскую "Сказку о рыбаке и рыбке" с оттенком народной "Репки", к которым,
в сущности, и сводится "Старик и море". Поймал дед рыбку, тянул-тянул -
вытянул... но ни от плохой жизни, ни от плохой бабы это не помогает. Да и
рыбки в наше время пошли все какие-то обгрызенные.
Но это не значит, что старику не следует выходить в море. Ясно же, что
означает море в этой истории. Это, так сказать, жизнь. Каждое утро рыбак
выходит в море и забрасывает свои сети, а Джордан минирует мост, а Морган
возит контрабанду. И все это кончается одинаково. Но получается приличная
литература.
И с литературой эстетской соотносится она примерно так же, как бабочка
с марлином.

2003 год
Дмитрий Быков


Дети Чехова

Чехов был самым модным драматургом девяностых годов прошлого века. Но
пришло новое время. Сегодня его ставить трудно. Это с блеском доказал фильм