"Дмитрий Быков. До свиданья, мой маленький Гриша (полит.)" - читать интересную книгу автора

к ней мы еще вернемся!) тут же заклеймит вас наймитом кремлевского режима
и чуть ли не организатором московских взрывов. Нет. Дело в том, что
клеймить сегодня Явлинского - значит солидаризироваться с циниками,
которые в предвыборную неделю наехали на него так безобразно, что и у
других прожженных циников волосы стали дыбом.
- Что они делают! - кричал мой друг, давний идеологический противник
Явлинского, только что не бился головой о стены. - Еще один такой эфир -
и он весь в шоколаде! Не иначе решили выпихнуть-таки его во второй тур!
Ну в самом деле, нельзя же так-то, друзья мои. Тут вам и пластическая
операция, и расходование иностранных денег (все это без единого
документа), и косвенные обвинения аж в пособничестве террористам...
Лучшего подарка Явлинскому нельзя было сделать. Вот теперь у него и его
сторонников появилось гордое право говорить о травле, о "потоках лжи и
клеветы" (любимая лужковская идиома)... Собственно, и Доренко осенью
прошлого года переусердствовал, дав тем самым Лужкову и Примакову
основание говорить, будто они сделались жертвой информационных войн. Да
никакие информационные войны не собьют рейтинга втрое - или уж надо очень
искусственно накачать его перед тем! "Отечество" провалилось не потому,
что в руках Кремля был сосредоточен могучий ресурс давления на
губернаторов (они уж совсем, голубчики, под ОВР легли), и не потому, что в
телевизоре ругался Сергей Доренко, а потому, что сам Избиратель ужаснулся
надвигающейся на него нерассуждающей, железобетонной, никаких правил не
признающей, махине, ну и проголосовал соответственно. Или Кремлю следовало
ждать, пока эта махина задавит на своем пути последние остатки прав и
свобод, которые тут покуда не вымерли?
Так вот, Явлинский проиграл не потому, что на него ополчился телевизор. То
была акция, могущая добавить политику лишь популярности, нежели кого-то от
него оттолкнуть. Но любой, кто осмелится сегодня сказать плохое слово о
Григории нашем Алексеевиче, автоматически становится мишенью номер один
для родимого либерализма. Вас будут встречать горьким поджатием губ: "Ах,
ну да, оно и понятно... ты же и раньше печатался в этом... как его...
"Огоньке", кажется, да? Нет, нет, не надо возражений. Я все понимаю. Семью
надо кормить, все такое... Но только вот давай, старик, не будем играть во
все эти игры, типа честность. Не надо, не надо. Нам все понятно. Тебе,
наверное, нравится, когда своих взрывают... Не возражай, старичок. Все же
ясно. Только телефон наш забудь, ладно?"
Откуда я знаю, как это бывает? Да уж знаю. По 1993 году помню, когда
появилось выражение "расстрел парламента", хотя расстреливали, строго
говоря, не парламент, а здание. Опасная вещь - метонимия. И голоса тех
немногих, кто тогда понимал, что происходит на самом деле, тех, кто читал,
что пишет газета "День", общался с оппозицией, посещал баррикады, тонули в
дружном вое людей, только что толкавших власть под руку, но перепугавшихся
танков.
Я и поныне считаю расстрел Белого дома общерусской трагедией. Я только за
то, чтобы разделить ответственность за нее с властью. Ведь эти люди
защищали меня, мою свободу слова, вот ужас-то, и мою форму носа. Помню,
как на одном ноябрьском 93-го телесборище либеральной интеллигенции, сразу
после эфира, встал один депутат-"яблочник", известный публицист, мастер
тщательно нагнетаемого надрыва и хорошо отработанной истерики, большой
любитель чистоты, доброты и подвижничества.