"Роберт Бьювэл. Звездный сфинкс: Космические тайны пирамид (fb2) " - читать интересную книгу автора (Бьювэл Роберт)

Глава Пятая. Возвращение феникса

Царства Верхнего и Нижнего Египта

Современные европейцы автоматически определяют движение на север как "вверх", а движение в южном направлении как "вниз", даже не задумываясь над смыслом этого. В основе этих представлений лежит решение картографов семнадцатого века расположить север в верхней части карт. Однако для этого нет никаких научных оснований. Земля имеет форму шара, поэтому любое направление может считаться "верхним" - в зависимости от желания. Решение поместить север вверху - это вопрос выбора, а не научно обоснованной реальности, и все картографы признают это. При желании вполне можно поместить в верхней части карты юг. Древние египтяне, наблюдая за окружающим их миром, пришли к выводу, что именно юг, а не север должен располагаться "вверху". Юг находился "вверху", потому что именно оттуда текли вниз воды Нила и потому что именно на юге в полдень солнце поднималось на максимальную высоту. И действительно, южная часть страны называлась "Верхним Египтом", а северная "Нижним Египтом"[1].

Еще одна особенность египетской географии заключается в том, что страна не только разделялась на "верхнюю" и "нижнюю" части, но эти части считались отдельными. По свидетельству египтологов, страна, которую мы сегодня называем Египтом, еще в глубокой древности представляла собой два разных, хотя и объединенных царства, Нижний Египет на севере и Верхний Египет на юге. Во всех путеводителях по Египту можно прочесть, что примерно в 3000 году до н. э. могущественный царь Верхнего Египта по имени Менее (он же Нармер, или Скорпион) вторгся в Нижний Египет и присоединил его к Верхнему Египту, создав таким образом "Царство Двух Земель", объединившее под властью фараона север и юг. Вы также узнаете, что тот же Мерее, Нармер или Скорпион построил столицу объединенного царства в Мемфисе, в пятнадцати километрах к югу от современного Каира.

Так, например, И.Е.С. Эдвардс пишет:

"Менес, который сначала был царем только Верхнего Египта, завоевал северное царство и объединил оба бывших царства под своей властью, объявив себя правителем всей страны. Поэтому вполне естественно, что он выбрал Мемфис для строительства укрепленного города… Объединив два царства, Менес совершил воинский подвиг, добившись того, что пытались сделать многие его предшественники, успехи которых носили временный характер. Менес сумел одержать военную победу, необходимую для объединения двух государств, а также обеспечить стабильность последующей мудрой политикой, ставшей основой величия Египта при следующих династиях. Тем не менее народ Египта никогда не забывал исторический факт, что раньше страна состояла из двух отдельных царств - среди титулов египетских фараонов во все времена присутствовал титул "Царь Верхнего и Нижнего Египта"[2].

Подобно многим египтологам своего поколения, Эдвардс верил, что "объединение" Верхнего и Нижнего Египта действительно имело место как историческое событие. Однако некоторые египтологи не уверены в этом - они называют это "полумифической историей".

Так, например, Майкл Хофман, признанный специалист по додинастической истории Древнего Египта, указывает на скудость свидетельств той эпохи, указывающих на "историческую" версию объединения страны. По мнению Хофмана, история об объединении Египта "составлена на основе документов, которые на несколько сотен или даже тысяч лет моложе предполагаемого события, и к тому времени Менее, если он даже действительно существовал, превратился в героическую фигуру, жизнь и свершения которой были приукрашены полумифическими историями"[3]. С ним согласны чешский египтолог Мирослав Вернер, который признает, что "некоторые исследователи считают Менеса чисто легендарной фигурой"[4], а также доктор Яромир Малек из Института Гриффитса, который даже предположил, что теория о двух отдельных царствах "могла представлять собой проекцию искаженного дуализма египетских верований, (а) не отражение реальной исторической ситуации"[5].

Но если объединение Египта не имеет отношения к истории, то откуда у древних египтян появился дуализм в отношении собственной страны?

Объединение неба и земли

В 1800 году во время французской оккупации Египта мародерствующие французские солдаты наполеоновской армии нашли в поле в нескольких километрах от современного Каира большой черный камень с рядами иероглифов. Черный камень, по всей видимости использовавшийся местными крестьянами для размола зерна, сначала привезли в казармы Александрии, но после того, как в 1801 году французы уступили Египет англичанам, загадочный камень вместе с другими военными трофеями был без промедления доставлен графом Спенсером в Англию, который, не зная, что с ним делать, отдал его египтологам.

Сегодня черный камень выставлен на южной стене первого этажа Египетской галереи Британского музея в Лондоне. Прямоугольный гранитный блок размерами 92 х 137 см содержит 64 строки иероглифического текста. Несмотря на то что большая часть оригинальных надписей за прошедшие века была серьезно повреждена, оставшиеся строки позволяют нам составить представление о том, как древние египтяне представляли себе происхождение двойного царства Верхнего и Нижнего Египта, а также происхождение его "божественных" правителей. Этот текст известен египтологам как "Мемфисская теология", и, по словам Фрэнкфорта, излагает в основном теорию царства, у истоков которого стояли мифические предки[6]. Камень и надписи на нем датируются приблизительно 750 годом до н. э., периодом правления фараона Шабаки, и поэтому его иногда называют "камнем Шабаки".

Однако некоторые египтологи считают, что у текста есть более древний источник, что подтверждается самим древним резчиком, скопировавшим его:

"Эти письмена скопированы заново его величеством (царем Шабакой) в доме его отца Птаха-Юга-Своей-Стены (Мемфиса), потому что его величество обнаружил, что творения предков изъедены червями и их невозможно прочесть с начала до конца. Его величество скопировал их заново, чтобы они стали лучше, чем прежде…"[7]

Египтолог и филолог Мириам Лихтейм, изучавшая надписи на камне Шабаки, пришла к выводу, что текст "относится к эпохе Древнего Царства, хотя точная дата его создания неизвестна. Язык его архаичен и напоминает язык "Текстов пирамид"[8]. Эту точку зрения разделяет Фрэнкфорт, который считал, что некоторые положения "Мемфисской теологии" основаны на "верованиях глубокой древности". По мнению Фрэнкфорта, "текст является космогонией… он описывает порядок сотворения мира и делает Египет… неотъемлемой частью этого порядка"[9].

Первая часть надписей рассказывает о сотворении земли египетской, когда первобытные воды схлынули и в районе Гелиополя появился "Холм Творения". Затем повествование быстро переходит к конфликту между Гором, сыном Осириса, и его дядей Сетом за право считаться законным правителем Египта. Конфликт разрешает бог земли Геб, отец Осириса - правда, от лица Совета богов, или Великой Эннеады:

"Геб, господин богов, призвал к себе Девять Богов. Он рассудил Гора и Сета, покончив с их ссорой. Он сделал Сета царем Верхнего Египта, простиравшегося до Су (в районе Гераклеополя), места его рождения. А Гора Геб сделал царем Нижнего Египта, до места, в котором утонул его отец (Осирис) и которое называют "Границей Двух Земель". Так Гор стал владыкой одной области, а Сет - другой. Они заключили мир о разделе Двух Земель в Айяне (в окрестностях Мемфиса). Так произошло разделение двух стран. Геб сказал Сету:

"Иди в место, где ты был рожден". И Сет ответил: "В Верхний Египет". Геб сказал Гору: "Иди в место, где утонул твой отец". И Гор ответил: "В Нижний Египет". Геб сказал Гору и Сету: "Я разделил вас - Верхний и Нижний Египет". Потом Гебу показалось неправильным, что доля Гора была такой же, что и доля Сета. И тогда Геб отдал Гору наследство Сета, ибо он был сыном его первенца (Осириса). И Геб сказал Девяти Богам: "Я назначил Гора, первородного". И Геб сказал Девяти Богам: "Только его одного, наследником". И Геб сказал Девяти Богам: "Только он мой наследник". И Геб сказал Девяти Богам: "Сын моего сына, Гор…" Так Гор стал владыкой всей земли. Он объединитель двух стран, носитель великого имени Та-тенен, "Юг Своей Стены", "Господин Вечности". Он объединил две великие короны на своей голове. Он - Гор, который возвысился как царь Верхнего и Нижнего Египта, который объединил Две Земли в ном Стены (Мемфиса), места, где были объединены Две Земли. Тростник и папирус были водружены на двойных вратах Дома Птаха (богатворца). Это Гор и Сет - умиротворенные и объединенные. Они сплотились, дабы положить конец их борьбе в любом месте, объединенные в Доме Птаха, "Равновесии Двух Земель", где были взвешены Верхний и Нижний Египет. Это земля погребения Осириса…"[10]

Не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять, что объединение Верхнего и Нижнего Египта, описанное в "Мемфисской теологии", имеет мифический и космический аспект. Земля погребения Осириса - это регион Мемфиса и одновременно, вне всякого сомнения, Дуат, звездный загробный мир, содержащий Орион, который, как мы видели, считался небесным воплощением Осириса. С учетом этого обстоятельства особый смысл приобретают слова канадского египтолога Сэмюэла Мерсера, который утверждает, что "Дуат был своего рода отражением Египта. Там был Верхний и Нижний Дуат, и в нем протекала великая река"[11].

Возникает естественный вопрос: могло ли представление о Верхнем и Нижнем Египте быть связано с астрономией?

Астрономические основания

В 1891 году английский астроном сэр Норман Локьер выказал глубокое изумление перед Древним Египтом и его загадочными пирамидами и храмами. Он был озадачен, почему люди, так почитавшие солнце и с особой тщательностью наблюдавшие за его восходом на восточном горизонте, место которого совершало годичные колебания от крайней северной точки в день летнего солнцестояния до самой южной точки в день зимнего солнцестояния, явно делили свою страну на две части, северную и южную. Размышляя о географических особенностях Египта, а также об огромном значении неба в религии египтян, Локьер приходил к выводу, что "двойное происхождение людей, на которое указывают астрономические основания, могло быть причиной для названия "двойной страны", которое особенно часто встречается в титулах царей"[12]. Почти через сто лет, в 1992 году, ту же мысль высказал астроном Рональд Уэллс, сформулировавший ее более конкретно:

"Наблюдение за движением бога солнца, по всей вероятности, было одним из самых первых наблюдений в долине Нила в додинастическую эпоху. И совершенно естественно было интерпретировать ежегодное перемещение солнца вдоль восточного горизонта из крайней северной точки летнего солнцестояния в крайнюю южную точку зимнего солнцестояния как путешествия или визиты бога в каждое из двух царств - точное направление на восток отмечало небесную границу между этими царствами"[13].

Мы показали, что начало египетского календаря приходится на 2781 год до н. э., когда летнее солнцестояние совпало с гелиакическим восходом Сириуса и началом сезона разлива (Ахет). Неудивительно, что первый день нового года называли термином веп ренпет, буквально "открывающий год", который использовался также в качестве одного из эпитетов Сириуса[14]. В светском календаре этот день обозначался как "I Ахет 1", то есть первый день первого месяца сезона Ахет. В конечном итоге его стали называть "1 Тот", то есть первый день первого месяца нового года - в нашем григорианском календаре это 1 января[15].

Другим и, возможно, более точным названием первого дня нового года было мес-ветер, что означает "рождение Ра", а если точнее, то "рождение Ра-Хорахти" (Ра - Гора Горизонта). В 1905 году историк Эдуард Мейер показал, что "рождение Ра" указывало на летнее солнцестояние. Но это утверждение справедливо лишь для 2781 года до н. э., когда первый день нового года совпадал с днем летнего солнцестояния. Поскольку светский календарь был плавающим и в нем солнцестояние ежегодно смещалось на четверть суток, то же самое происходило с Новым годом, то есть с "рождением Ра". Простой расчет показывает, что через 753 года (1506/2 = 753 года, или половина Великого солнечного цикла) "рождение Ра" перемещается на день зимнего солнцестояния, на целых 54° к югу по отношению к точке летнего солнцестояния. Другими словами, в 2028 году до н. э. (2781 -753 = 2028) солнечный диск в день зимнего солнцестояния всходил в 28° к югу от направления на восток, а не в 28° к северу от направления на восток, как это было в 2871 году до н. э. Естественно, совпадение "рождения Ра" с зимним солнцестоянием, когда солнечный диск занимал крайнее южное положение на восточном горизонте, должно было иметь огромное религиозное значение для жрецов солнечного культа, которые находились на крайнем юге Египта. Вероятно, им казалось, что космический порядок указывает: пришла их очередь взять в свои руки управление солнечной религией, и правящий фараон должен перенести столицу страны с севера в новое место, на юг.

Есть ли у нас свидетельства, что такое событие действительно происходило? Если моя гипотеза верна, мы должны найти на юге Египта крупный религиозный центр, влияние которого усилилось приблизительно в 2028 году, причем для него должно быть характерно не только новое видение бога солнца, но и ориентация главного храма на точку восхода в день зимнего солнцестояния.

Отец археоастрономии

Как это ни удивительно, но европейские ученые только в конце девятнадцатого века начали подозревать, что ориентация египетских храмов может иметь отношение к астрономии. Все прекрасно знали, что основания пирамид ориентированы в соответствии с четырьмя странами света, но никто не догадывался, что храмы также связаны с восходом или заходом солнца или звезд. Как мы уже говорили, египтологи придерживались - и многие придерживаются до сих пор - мнения, что египетские храмы просто были обращены к Нилу. Но все изменилось (или должно было измениться) холодным ноябрьским вечером 1890 года, когда в Лондоне, в Королевской горной академии, астроном сэр Норман Локьер читал тщательно структурированный доклад небольшой группе джентльменов среднего возраста в белых воротничках и черных галстуках.

В этот вечер Локьер обнародовал идею, которую он считал абсолютно новой и революционной: о том, что египетские храмы, по всей видимости, ориентировались по солнцу и звездам. Он представлял древних египтян, проектировавших эти храмы, не просто суеверными жрецами, а астрономами (хотя астрономия была подчинена религии), которые искусно встраивали космологические и небесные мифы в ориентацию и символику религиозных построек. Все это выглядело абсолютно новым и сомнительным для слушавших Локьера ученых джентльменов - за исключением одного, который после лекции посредством вежливого письма проинформировал Локьера, что некий профессор Ниссен из Германии опередил его, опубликовав доклад на эту тему несколько раньше. Эта новость явно расстроила Локьера, но, будучи настоящим джентльменом и великим ученым, в предисловии к своей знаменитой книге "Заря астрономии" он делает следующее признание:

"После завершения лекций я получил доброжелательное письмо от одного из моих слушателей, который сообщал мне, что один из его приятелей проинформировал его об опубликованных в Германии работах профессора Ниссена, посвященных ориентации египетских храмов. Я сразу же заказал эти работы. Не успев получить их, я поехал в Египет, чтобы на месте выяснить кое-какие вопросы, нуждавшиеся в дополнительном изучении, поскольку после измерения и записи ориентации храмов было неизвестно, что делать с этими Цифрами, а для моего исследования требовались определенные данные. В Каире я обратился к своим друзьям из числа археологов. Мне сказали, что этот вопрос не обсуждался; таким образом, по их сведениям, идея была новой… Один из них, Бругш Бей, заинтересовался этим вопросом и соблаговолил просмотреть некоторые древние надписи; однажды он рассказал мне, что нашел одну интересную надпись, относящуюся к закладке храма в Эдфу. Из этого текста стало ясно, что идея не нова - ей по меньшей мере шесть тысяч лет. После этого я поднялся вверх по реке и провел некоторые наблюдения, которые подкрепили мое убеждение, что ориентация не только Эдфу, но и всех больших храмов, которые я обследовал, имеет астрономический характер. Я вернулся в Англию в начале марта 1891 года и через несколько дней получил работы профессора Ниссена. Я подумал, что правильнее было бы привести его собственный рассказ, поскольку это указывает на связь моих работ с трудами профессора Ниссена и позволяет мне сделать признание, что именно ему, насколько мне известно, принадлежит честь первым высказать это предположение"[16].

Несмотря на эту научную щепетильность, именно Локьер, а не Ниссен остался в истории науки как "отец археоастрономии", этой относительно новой отрасли археологии, которая привлекает астрономию для изучения древних храмов и святилищ.

Джозеф Норман Локьер родился в 1836 году в Рагби в семье, принадлежавшей к среднему классу. Он получил образование в частных школах Англии и других европейских стран, а в молодости работал в военном министерстве в Лондоне. Именно там он заинтересовался астрономией, а затем построил небольшую обсерваторию в своем доме в зеленом, фешенебельном пригороде Хэмпстед. Так, скромно и изящно, Локьер начал свою выдающуюся карьеру астронома. В 1862 году он был избран членом Королевского астрономического общества, а два года спустя, после покупки своего первого спектроскопа, сосредоточил свои недюжинные способности на исследовании солнечного излучения. В 1868 году, работая в Колледже химии в Лондоне, Локьер наблюдал за излучением солнца во время полного затмения и пришел к выводу, что источником излучения является неизвестный элемент, который он назвал "гелием" - за четверть века до того, как сэр Уильям Рэмзи сумел выделить этот газ в своей лаборатории. В 1885 году Локьер стал первым в мире профессором астрофизики[17]. Локьер стал первым еще в одной области: в 1869 году вместе с издательством "МастШап amp; Сотрапу" он основал влиятельный научный журнал "Nature"[18].

За открытие гелия и другие научные достижения Локьеру в 1897 году было пожаловано рыцарское звание. Обсерватория и планетарий, которые он вместе с сыном в 1912 году основал в Салком-Хилл в Девоншире, до сих пор носят его имя: "Обсерватория Нормана Локьера и планетарий Джеймса Локьера"[19].

Осенью 1890 года в возрасте пятидесяти трех лет Норман Локьер заинтересовался связью астрономии и ориентации древних египетских храмов[20]. Он стал изучать объемные отчеты экспедиции Наполеона 1798 года, а также работы прусской экспедиции 1844 года, но вскоре понял, что они "не уделяли внимания возможным астрономическим идеям строителей храмов". Сам Локьер пришел к выводу, что "практически не остается сомнений, что астрономические аспекты оказывали большое влияние на ориентацию храмов". Поэтому в конце ноября 1890 года он решил сам поехать в Египет. По прибытии в Каир он поставил в известность о своих намерениях руководство Департамента древностей, которым в то время руководил немецкий египтолог Эмиль Бругш Бей[21]. Так совпало, что его старший брат, известный профессор Генрих Бругш Бей, считался одним из ведущих специалистов по астрономическим надписям, найденным в древних храмах и гробницах, и он с радостью взялся помочь Локьеру в его исследованиях[22]. Именно из надписей, показанных ему Бругшем, Локьер узнал о церемонии "протягивания шнура"; он сразу же понял, что этот обряд описывает астрономическую ориентацию храмов. Воодушевленный этим открытием, он поднялся вверх по реке до Луксора - в то время такое путешествие занимало около трех недель.

Зима - самое подходящее время года для плавания по Нилу, и Локьер, подобно всем путешественникам, впервые оказавшимся в Египте, должен был ощущать все возрастающее волнение, когда маленький пароходик "Мехмет Али" приближался к древним Фивам и великому хаму Амона-Ра в Карнаке. Ни одно из современных прилагательных не способно передать величия этого храма. "Приводящий в трепет", "потрясающий" - все это звучит слишком бледно. Древние египтяне называли его ипет-сут, "самое величественное из всех мест". Для меня этот храм лучше всего - разумеется, после пирамид Гизы - передает былое великолепие и величие Египта. Вас захлестывает волна чувств, которые невозможно выразить словами, когда вы бродите среди работ многих поколений жрецов-архитекторов, превративших Карнак в величайший и красивейший религиозный центр древнего мира.

Несмотря на грабежи и разрушения, которым подвергался храм за прошедшие тысячелетия[23], он продолжает удивлять и очаровывать современных путешественников.

Храм Амона-Ра в Карнаке, каким мы его видим сегодня, состоит из четырех главных секций, примыкающих друг к другу. Сначала вы попадаете на впечатляющую аллею из сфинксов с бараньими головами, которая ведет к воротам храма. Пройдя первый пилон, высота которого первоначально составляла около сорока метров, вы попадаете на просторный двор. Позади него расположен громадный гипостильный зал, а еще через двести метров - различные внутренние святилища.

Весь храм протянулся с востока на запад на впечатляющее расстояние - около трехсот метров. Главный вход устроен на западной стороне, однако в храмовом комплексе есть еще и восточный вход, ведущий в меньший по размерам храм Ра-Хорахти, который пристроен вплотную к тыльной стороне храма Амона-Ра, так что внутренние святилища оказались как бы зажатыми между ними. В ограждении, окружающем весь комплекс со священным озером и храмами других божеств, в частности, богов Хонсу, Монту и богини Мут, имеются еще семь небольших проходов. Все вместе эти сооружения образуют гигантский ансамбль размерами 1500 х 800 метров. Однако не следует забывать, что этот огромный комплекс на протяжении 1300 лет несколько раз реконструировался, расширялся, изменялся, перестраивался и восстанавливался. Поэтому многое в нем не сохранило первоначальный вид. Тем не менее главная ось храма осталась неизменной с момента его постройки.

В 1891 году, когда Локьер посетил храм, тот еще не был отреставрирован и очищен от мусора, как в наши дни. Ученому пришлось карабкаться на горы камней и упавшие колонны.

Но, несмотря на все разрушения, Локьер был потрясен увиденным. "Это, - писал он, - вне всякого сомнения, самые величественные развалины в мире… один из самых впечатляющих храмов, которые когда-либо были задуманы или построены человеком". Особый интерес у Локьера вызвала длинная ось храма, проходящая в направлении восток - запад. По его оценке, ее протяженность составляла около пятисот ярдов, причем он заметил, что "ось была абсолютно открытой, прямой и правильной". По словам Локьера:

"Ось была направлена в сторону западных холмов на западном берегу Нила, где находятся гробницы царей… на самом деле здесь было два храма - западный Амона-Ра и восточный Ра-Хорахти - на одной линии впритык друг к другу, причем главный храм обращен к точке захода солнца в день летнего солнцестояния, а другой, вероятно, к точке восхода в день зимнего солнцестояния… нетрудно понять, что эта ориентация подтверждает гипотезу об астрономической функции храма…"[24]

Локьер описывал храмы Карнака как "горизонтальные телескопы", построенные, на его взгляд, таким образом, чтобы их восточная сторона смотрела на восход солнца в день зимнего солнцестояния, а западная - на заход солнца в день летнего солнцестояния. Карнак, делает вывод Локьер, был типичным "храмом солнца".

Заход солнца в день летнего солнцестояния или восход в день зимнего солнцестояния?

Несложные вычисления показывают, что на широте Карнака, 25°48' к северу от экватора, направление на точку восхода солнца в день зимнего солнцестояния в 2050 году до н. э., когда был построен храм, составляло угол 2б°54' к югу от направления на восток[25]. Это в точности совпадает с ориентацией храма Карнака, в частности, с его восточной частью, посвященной богу восходящего солнца Ра-Хорахти. В 1973 году астроном Говард Хокинс, внимательно изучивший карты Франко-египетского исследовательского центра в Карнаке[26], также получил число 26°54'. Совсем недавно, в 1999 году, египтолог Люк Габолд из представительства Национального центра научных исследований Франции в Карнаке привел несколько меньшую величину - 2б°44', что всего на 10' отличается от угла, вычисленного Хокинсом[27]. Это означает, что наблюдатель, стоявший в 2050 году до н. э. в храме Карнака спиной к западному входу (то есть лицом к восточному горизонту), в день зимнего солнцестояния видел восход солнца прямо перед собой.

Шесть месяцев спустя, повернувшись на 180° к западному горизонту, в день летнего солнцестояния он наблюдал прямо перед собой заход солнца. Поскольку главный вход храма в Карнаке обращен на запад, Локьер сделал вывод, что храм специально ориентировали на заход солнца в день летнего солнцестояния, чтобы лучи попадали внутрь храма, освещая его святая святых. Однако здесь мы сталкиваемся с одной серьезной проблемой: прямо перед храмом Амона-Ра находятся Фиванские холмы, за которыми солнце скрывается за пять минут до того, как достигнет западного горизонта и, следовательно, уровня пола в храме.

Вычисления показывают, что в 2050 году до н. э. в день летнего солнцестояния солнце скрывалось за Фиванскими холмами примерно на Г25' западнее направления ориентации храма. Это значит, что солнечные лучи никак не могли попадать в храм и освещать святая святых. Поэтому хотя Локьер не ошибался, предполагая, что ось храма в Карнаке была ориентирована на заход солнца в день летнего солнцестояния, Фиванские холмы мешали солнечным лучам проникать внутрь храма. Вспомним, что Локьер был в Карнаке в феврале 1891 года и не имел возможности наблюдать за этим событием на месте. Если бы он посетил Карнак 21 июня, то обязательно увидел бы, что солнечный диск не доходит до оси храма, а исчезает за Фиванскими холмами после того, как его лучи освещают южный край ворот храма во втором пилоне[28].

В 1973 году астроном Джеральд Хокинс разрешил эту острую проблему, предположив, что ось храма в Карнаке была ориентирована не на заход солнца в день летнего солнцестояния, а в обратном направлении, то есть на восход солнца в день зимнего солнцестояния, где отсутствовали холмы, закрывающие обзор[29]. По мнению Хокинса:

"Древнейший храм в Карнаке, построенный приблизительно в 2000 году до н. э., назывался ипет сут. Он находился к востоку от пилона, в направлении восхода солнца… Дальше располагался храм, посвященный Ра-Хорахти. Этот составной титул бога можно приблизительно перевести как Восходящее Солнце или как Яркое Солнце на Горизонте… Храм Ра-Хорахти находится на продолжении длинной оси, которая начинается у Нила, проходит через центр аллеи сфинксов, вход с шестью пилонами, алтарь главного храма, ипет сут… каменные глаза статуй фараонов и богов смотрят на восток. Я был уверен, что эта линия направлена на некий небесный объект. Статуи ждали небесного явления…"[30]

"Небесное явление", которое имел в виду Хокинс, было не чем иным, как "Рождением Ра-Хорахти" в первый день нового года, который в 2028 году до н. э. приходился на день зимнего солнцестояния - через 753 года (1506/2) после 2781 года до н. э., когда наступление нового года совпало с днем летнего солнцестояния. Это значит, что солнечный феникс прилетел (или вернулся) на юг - верный признак того, что бог солнца благоволит к югу и его новому жречеству. Новый год наступал в первый день первого месяца первого сезона (I Ахет 1), и несколько сохранившихся древних текстов свидетельствуют, что этот день считался Рождением Ра-Хорахти. Так, например, по мнению историка Р. Вей-ла, папирус Гардинера (ок. 1100 года до н. э.) содержит следующую надпись: "Рамсес IX 13 год, Рождение Ра-Хорахти, первый месяц, первый день"[31], так называемый "календарь Эдфу" также сообщает: "Рождение Ра-Хорахти, первый месяц, первый день"[32]. В тексте из Каирского календаря[33] с описанием Рождения Ра-Хорахти есть такие слова: "I Ахет 1:

Рождение Ра-Хорахти, омовение всей земли водой из истока Высокого Нила, которая является, как свежая Нун"[34].

С точки зрения астронома Маршалла Клагета, "последнее утверждение может отражать представление древних, что новый год начинается с внезапного разлива Нила". Подъем воды в Ниле начинается в период летнего солнцестояния, когда "рождается" созвездие Льва, то есть восходит вместе с солнцем. Египтолог Алан Гардинер также полагает, что первый день нового года считался благоприятным для коронации царей, поскольку они отождествлялись с Ра-Хорахти[35]. Из-за сдвига начала года относительно истинного солнечного года через 753 года (если считать от 2781 года до н. э.) Рождение Ра-Хорахти перемещается на день зимнего солнцестояния. Достоверно известно, что в 2781 году до н. э. Рождение Ра-Хорахти приходилось на день летнего солнцестояния, поэтому ориентация храма в Карнаке под углом 26°54' к югу от направления на восток в 2028 году до н. э. является отражением этого астрономического факта. В 2003 году испанский астроном Хуан Бельмонте также ссылался на этот неопровержимый факт:

"Существует древняя надпись из некрополя Дейр-эль-Медины, рассказывающая о празднике под названием "Рождение Ра-Хорахти", который отмечался в день I Ахет 1 еще в эпоху Двадцатой династии… Мы намерены предложить гипотезу, что эта связь может иметь отношение к моменту, когда день I Ахет 1 совпадал с временем зимнего солнцестояния… Если точнее, то из-за перемещения светского календаря относительно времен года можно указать два момента, когда день I Ахет 1 совпадал с днем зимнего солнцестояния:…2004 год до н. э. и 500 год до н. э. соответственно. Учитывая, что описание праздника датируется периодом Девятнадцатой династии, мы исключаем из рассмотрения 500 год до н. э. Остается 2004 год до н. э. Это был очень интересный момент в истории Египта. По мнению большинства авторитетных историков, Ментухотеп II из Фив только что вновь объединил страну, и впервые за все время существования Египта на юге велось широкомасштабное строительство"[36].

Ментухотеп II принадлежал к Одиннадцатой династии и правил с 2061 по 2010 год до н. э., как раз в тот период, когда Рождение Ра-Хорахти совпало с зимним солнцестоянием (2028 год до н. э.). Но главное, что он перевел столицу из Мемфиса в Фивы и, как считается, установил главную ось храма в Карнаке, восточная часть которого, как мы видели, была посвящена Ра-Хорахти, а его ось направлена на точку восхода солнца в день зимнего солнцестояния. Перенести столицу в Фивы и основать новый религиозный центр в Карнаке - это все равно что перенести на юг Гелиополь или саму идею Гелиополя. Теперь весь Египет оказался заключенным между двумя важнейшими религиозными центрами, одним на крайнем севере, основанным приблизительно в 2781 году до н. э., когда Рождение Ра-Хорахти совпало с летним солнцестоянием (крайним северным положением солнца), и другим на крайнем юге, основанным приблизительно в 2028 году до н. э., когда Рождение Ра-Хорахти совпало с зимним солнцестоянием (крайним южным положением солнца).

Неудивительно, что регион Фив называли "Гелиополем на Юге". По мнению египтолога Сирила Олдреда, термин "Гелиополь на Юге" мог относиться конкретно к Карнаку, о чем свидетельствует царский титул Эхнатона как правителя Фив[37]. Этот титул звучит так:

"Великое царство в Карнаке; Гор Золота; он с поднятыми коронами в Южном Гелиополе; Царь Верхнего и Нижнего Египта"[38]. По мнению Дональда Редфорда, город Фивы называли "Южным Городом" или "Гелиополем Верхнего Египта", что является подтверждением теории о северном и южном Геоиополе[39].

Таким образом, Египет находился между двумя культовыми центрами бога восточного горизонта и восхода солнца (Ра-Хорахти), являвшимися отражением крайних северной и южной точек, до которых поднимается солнце на восточном горизонте. В пользу этой гипотезы свидетельствует и тот факт, что эти центры были основаны в 2871 году до н. э. и 2028 году до н. э. соответственно, когда рождение Ра-Хорахти совпадало с летним (2871 год до н. э.) и зимним (2028 год до н. э.) солнцестоянием. Согласно этой теории, Египет должен был стать свидетелем еще одного драматического события, когда 753 года спустя, в 1275 году до н. э., Рождение Ра-Хорахти вновь переместилось на день летнего солнцестояния. В соответствии с общепринятой хронологией, это событие приходится на период правления Рамсеса II (1290-1224 годы до н. э.). Однако для получения этой даты мы воспользовались понятием Великого солнечного цикла длительностью 1506 лет. Если же обратиться к сотическому циклу, продолжительность которого составляет 1460 лет[40], то получится 1321 год до н. э. (2781 - 1460 = 1321 год до н. э.). Все историки согласятся, что 1321 год до н. э. вплотную подводит нас к периоду правления самого знаменитого египетского фараона, Аменхотепа IV, более известного как Эхнатон (приблизительно (1353-1335 г. до н. э.).

Попробуем внимательнее присмотреться к этим совпадениям.

Ожидание новой эры

К вечеру 31 декабря 1999 года лихорадка миллениума в Каире усилилась. С приближением полуночи тысячи людей из разных слоев общества стекались к пирамидам Гизы, чтобы стать свидетелями начала новой эры. Несколькими месяцами раньше египетский Высший совет по древностям объявил о намерении в честь этого события установить на вершине Великой пирамиды позолоченный замковый камень, отметив таким образом седьмое тысячелетие в истории Египта. Мировые средства массовой информации готовились к отправке сотен журналистов и телеоператоров, сражаясь друг с другом за право показа. Но в последнюю минуту все пошло вкривь и вкось. Установку золоченого замкового камня отменили из опасения "повредить пирамиду", а дым от костров в сочетании с сильной влажностью образовал густой туман, скрывший пирамиды. Новая эра началась не с радостных криков, а с вздохов разочарования. Так случилось, что в эту безумную ночь я был в Каире. Я тщетно пытался объяснить друзьям, что 31 декабря 1999 года по нашему, григорианскому календарю не имеет никакого отношения к древним египтянам. Египтяне мыслили не тысячелетиями, а соти-ческими циклами, длительность которых составляла 1460 лет. Последний цикл начался в 1599 году[41], а начало следующего приходится на 3059 год.

Строго говоря, мы поторопились на 1059 лет! Как бы то ни было, все это продемонстрировало мне, как в преддверии новой астрономической эры людей может охватывать странное возбуждение. Можно себе представить, с каким нетерпением в 1321 году до н. э. египтяне ждали начала нового сотического цикла.

В 1995 году астроном Александр Гурштейн представил на рассмотрение Российской академии наук работу с необычным названием: "Великие пирамиды Египта как святилища, увековечившие происхождение Зодиака: анализ астрономических доказательств". В этой работе Гурштейн анализирует сотический цикл длительностью 1460 лет и введение светского календаря в 2781 году до н. э. Далее он приходит к интересным выводам:

"Через 1460 лет после введения в Египте солнечного календаря обнаружилось, что его плавающее начало возвращается к исходной точке, совпадающей как с гелиакическим восходом Сириуса, так и с разливом Нила. Возвращение приходится на 1321 год до н. э. Эта дата ассоциируется с двумя событиями: (1) в 1366 году до н. э. фараон Эхнатон перенес столицу в Ахетатон…"[42]

В статье под названием "Эволюция Зодиака в контексте древней истории Востока", опубликованной в британском журнале "Vista in Astronomy", Гурштейн пишет следующее:

"В одной из своих первых публикаций, посвященных зодиаку, я высказал предположение, что появление Аменхотепа IV (Эхнатона) как истинного почитателя Солнца могло быть обусловлено астрономическими причинами… В восьмой год своего царствования этот фараон-еретик перенес столицу в центральную часть Египта, в окрестности современного местечка Телль-эль-Амарна… Историкам неизвестны мотивы Эхнатона, но, возможно, мы получим представление о них, если вспомним, что Эхнатон взошел на престол незадолго до окончания Великого (сотического) цикла египетского календаря, что, по свидетельству Цензорина, произошло в 1321 году до н. э. - этот момент потенциально приходился на период жизни царя… Позвольте предположить, что Эхнатон знал - а это входило в его обязанности - об обстоятельствах, связанных с введением светского египетского календаря… его правление началось незадолго до первого возвращения Нового года в исходную точку. Это явление торжественно праздновалось полтора тысячелетия спустя римским императором и, вне всякого сомнения, имело огромное значение во времена Эхнатона…"[43]

Конфликт

В 1353 году до н. э., когда взошел на престол Эхнатон, Рождение Ра-Хорахти, то есть Новый год, или первый день месяца Тот, приближалось к дню летнего солнцестояния. Мы уже видели, что семью веками раньше Рождение Ра-Хорахти совпадало с зимним солнцестоянием, что могло стать побудительной причиной для Ментухо-тепа II, который перенес столицу в Фивы и, что еще важнее, основал новый религиозный центр в Карнаке.

Теперь, во времена Эхнатона, по прошествии семи столетий, Рождение Ра-Хорахти медленно возвращалось к дню летнего солнцестояния, когда солнце достигает крайнего северного положения, то есть символически возвращается в Гелиополь. Может быть, именно это возвращение к истокам стало причиной желания молодого Эхнатона вновь перенести религиозный центр в Гелиополь? Как отметил испанский археоастроном Хуан Бельмонте, праздник Рождения Ра-Хорахти праздновался в период зимнего солнцестояния в Карнаке и в Фивах и, более того, "именно в тот момент, когда действительное Рождение Ра в период зимнего солнцестояния совпало с днем I Ахет 1, праздник остался привязанным к этой дате на протяжении всей остальной истории Египта"[44]. Если остроумная догадка Бельмонте верна - в чем я почти уверен, - это значит, что жрецы Амона-Ра в Карнаке вступали в прямой конфликт с Маат, космическим законом, требовавшим возвращения Рождения Ра-Хорахти к дню летнего солнцестояния и, значит, возвращение высшей религиозной власти к жрецам Гелиополя. Вполне понятно, что жрецы юга не желали уступать власть и богатство жрецам севера. Однако, к их ужасу и неудовольствию, юный Эхнатон, похоже, поддерживал идею такого переноса, утверждая, что обязан следовать Маат. Таким образом, постепенно созревали условия для религиозной войны.

Однако в действительности медленный процесс передачи религиозной власти жрецам Гелиополя начался гораздо раньше. Еще в 1420 году до н. э. имелись признаки того, что перенос религиозной столицы серьезно обдумывался Аменхотепом II, дедом Эхнатона, который поддержал жрецов севера, построив рядом с Великим сфинксом в Гизе великолепный храм, посвященный их богу, Ра-Хорахти из Гелиополя. Надпись на стеле (каменная памятная табличка), найденной рядом с Великим сфинксом, представляет Аменхотепа II как "божественного правителя Гелиополя" и "отпрыска Хорахти", что служит прямым подтверждением симпатий и верности фараона древнему богу солнца из Гелиополя[45]. Сын Аменхотепа II Тутмос IV пошел еще дальше. Будучи еще юным принцем, он утверждал, что Ра-Хорахти явился ему в образе Великого сфинкса и пообещал трон владыки Египта. Как писал египтолог Дональд Редфорд, "царю, по его собственному признанию, помог занять трон бог солнца Ра-Хорахти, который явился ему во сне, когда он был еще юным принцем"[46]. В благодарность Ра-Хорахти Тутмос IV приказал очистить Великого сфинкса от песка, восстановив былое величие монумента[47]. Эта новая тенденция верности Ра-Хорахти и его жрецам из Гелиополя усилилась при сыне Тутмоса IV, великом Аменхотепе III. Все это время жрецы Карнака хранили молчание. Открытый конфликт разгорелся после того, как египетский престол занял мечтательный сын Аменхотепа II Эхнатон.

Разрыв с Карнаком

Эхнатон знаменит тем, что запретил поклоняться всем египетским богам, за исключением Атона, нового бога солнца, символизировавшегося солнечным диском с отходящими вниз золотыми лучами. Другими словами: одна религия, один бог солнца, один символ. Неудивительно, что его часто называют предтечей монотеизма, а некоторые исследователи даже утверждают что Эхнатон не кто иной, как исторический патриарх Моисей[48]. Кем бы ни был Эхнатон, страстные указы и декреты свидетельствуют об одной неоспоримой черте этого загадочного фараона: об абсолютной преданности космическому порядку, или Маат. Раз за разом древние тексты подчеркивают, что Эхнатон "живет в Маат".

Как отмечал британский египтолог Сирил Олдред: "Царь был олицетворением Маат; это слово переводится как "истина" или "справедливость", но также имеет значение совершенного космического порядка в момент сотворения мира Создателем… В учении Эхнатона постоянно подчеркивается верность Маат… что не встречалось ни до, ни после него"[49].

Когда Аменхотеп IV (по всей видимости, в возрасте шестнадцати лет) взошел на трон в 1353 году до н. э., он был соправителем своего престарелого отца, Аменхотепа III.

Специалисты спорят относительно длительности этого совместного правления, но оно продолжалось скорее всего лишь несколько лет. Как бы то ни было, Эхнатон не медлил со своей великой религиозной реформой, построив в Карнаке храм Атона - по-видимому, к неудовольствию могущественных жрецов Амона-Ра. В этом-то вся загвоздка. Как указывает египтолог Розали Дэвид из Манчестерского университета:

"Вероятно, Эхнатон первым представлял культ как институт, тесно связанный с древней религией солнца; об этом свидетельствует надпись первых лет его правления, найденная в каменоломне Гебел-эль-Силселех, где он описывает себя как "Первого Пророка Ра-Хорахти, Ликующего-на-его-Горизонте, именем Солнечного Света, который есть Атон"[50].

Египтолог из Британского музея Джордж Хард идет еще дальше. По его мнению, "в действительности Атон есть бог Ра, собранный под иконографией солнечного диска"[51]. В этом с ним согласен немецкий египтолог Герман Шлогл, который утверждает, что в первые годы правления Эхнатона "бог солнца Ра-Хорахти… отождествлялся с Атоном" и что "дидактическое имя Атона означает "Живущий, Ра-Хорахти, который ликует на горизонте"[52].

Через много веков после основания храма в Карнаке - к тому времени, когда египетский престол занял Эхнатон, - жрецы Карнака накопили огромные богатства.

Источником дохода были налоги, подношения и доля в военной добыче. Согласно сохранившимся свидетельствам, они владели большими участками земли и практически контролировали всю торговлю в Верхнем Египте. Жрецы Карнака выставляли своего бога Амона как верховного бога Египта, вобравшего власть и даже имена более древних богов солнца Гелиополя, Ра и Хорахти. Символам, изображениям и именам Амона стали отдавать предпочтение перед символами, изображениями и именами древних богов солнца, что неизбежно привело к конфликту между севером и югом - точно так же, как в современной истории конфликт между Востоком и Западом был спровоцирован разницей в символах, иконографии и именах между исламом и христианством, даже несмотря на то что приверженцы этих религий верят в одного и того же единого бога.

Обладавшие властью и богатством жрецы также представляли угрозу для политической власти фараона, поскольку, согласно известной пословице, абсолютная власть разлагает абсолютно. Из многочисленных высказываний, приписываемых Эхнатону, становится ясно, что трения между ним и жрецами Карнака были очень сильны и что юный фараон боялся лишиться трона и даже самой жизни. Может быть, именно чрезмерное сосредоточение власти в руках жрецов Карнака и заставило его обратить свой взор к эпохе, когда культ солнца находился в руках более благочестивых и преданных жрецов Гелиополя? Или причиной тому послужил космический порядок, указывавший на неизбежность великого возвращения солнечного феникса, а также на то, что сам Эхнатон станет свидетелем этого события? Или тут сыграли роль оба фактора, страх перед жрецами Карнака и требования космического порядка? Как бы то ни было, на четвертый или пятый год своего правления Аменхотеп IV сменил имя на Эхнатон, что означает "Величие Атона". Это должно было привести в ярость жрецов Амона-Ра, которые восприняли изменение имени с Амен-Хотеп на Эхн-Атон как пощечину. Решающий момент наступил после того, как Эхнатон объявил о запрете культа Амона-Ра и о том, что Великий храм в Карнаке будет закрыт. За этим немыслимым решением последовал еще один сокрушительный удар по жрецам Фив: Эхнатон объявил, что он сам и весь его двор переезжают в новый город под названием Ахетатон ("Горизонт Солнечного Диска"), посвященный Атону; этот город фараон собирался построить на севере.

В начале весны 1348 года до н. э.[53] фараон и некоторые из его придворных посетили место будущего города Ахетатона в нескольких километрах к западу от современного города Телль-эль-Амарна. С колесницы, изготовленной из сплава золота и серебра, "сияющий, как само солнце" Эхнатон объявил, что его отец Атон выбрал это место для строительства нового и вечного солнечного города. Вероятно, Атон явился фараону в Телль-эль-Амарне и сказал, что это место "будет вечно принадлежать мне, как Горизонт Солнечного Диска"[54].

Какое космическое видение заставило Эхнатона выбрать это место для строительства своего города-мечты, Ахетатона?

Может быть, оно как-то связано с положением солнца, ассоциировавшимся с вечным солнечным городом? А если так, что это могло быть?

Что увидел Эхнатон в Телль-эль-Амарне такое, что окончательно убедило его, что это самое подходящее место для земных владений бога солнца?