"Дино Буццати. Рассказы" - читать интересную книгу автора

традиционной велеречивости итальянского литературного языка. Известный
критик Карло Бо говорил о "ясном, однолинейном, математическом стиле"
Буццати. Он жесток, будто пишет сухой темперой, и в то же время внутренне
эмоционален, даже трепетен. При внешней бесстрастности словарь его богат и
красочен, легкими сдвигами в синтаксисе он точно передает то старомодность,
то современность. Проза мастера.
Своеобразная диалектика Буццати в том, что даже в самых фантастических
рассказах он не отрывается от реальности. Волшебное имеет земное обличье,
земные слабости ("Как убили дракона") и, может быть, именно поэтому
становится ближе нам, а его утрата воспринимается с болью, тогда как к
гибели дракона в традиционной сказке даже дети, не терпящие историй с
печальным концом, относятся без отрицательных эмоций. Сам Буццати говорил,
что осуществляет "бюрократизацию" магического, а можно было бы добавить: и
околдовывание повседневности. В его руках обычные предметы как бы обретают
волшебные свойства.
Ибо Буццати по своей природе - сказочник, поэт. Вспоминается Ахматова:
"Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда..." А
сказка - не первая ли это форма поэзии и у человечества, и у каждого
человека? Возвращаясь взрослыми к сказке, читая ее своим детям, мы ясно
видим ее слабости, наивности, алогизмы, но этот трезвый взгляд
свидетельствует и о том, что мы утратили. Непосредственность?
Эмоциональность? Доверие? А Буццати сохранил все это при остроте своего
иронического взгляда. Завидная детскость сказочника.
Однажды он поведал, как ученые специалисты из муниципалитета вместе с
полицией убили буку из детской сказки. "Он был нежнее, чем могли думать. Он
был сделан из той неосязаемой материи, которая на обыденном языке называется
сказкой или иллюзией, хотя и реальна. Так несись же. беги, суеверная
фантазия. Наш мир, стремящийся тебя истребить, преследует тебя пинками,
никогда не оставит тебя в покое" - так завершается этот рассказ.
Экологический мотив обретает у Буццати более широкое звучание (см. тот
же рассказ "Как убили дракона"). Разве не входит по праву фантазия в понятие
среды обитания? Разве она не помогает лечить язвы мира, не препятствует
худшим проявлениям бесчеловечности, например, деспотизму? О несокрушимой
силе трепетного поэтического слова Буццати сумел рассказать в своем
"Запрете" почти столь же ярко, как Рэй Брэдбери в "451o по Фаренгейту", хотя
на меньшей площади и в ином ключе.
При всей пытливости к повседневности фантастический реализм Буццати не
может удовлетвориться внешним ходом событий. Его привлекает то, что Юрий
Трифонов назвал "другой жизнью". Почему этот интерес растет у художников
всего мира, в том числе у литераторов в социалистическом обществе - от
Чингиза Айтматова до Павла Вежинова? Наверное, потому, что без тайны, по
словам А. А. Ахматовой, нет настоящей поэзии, да и жизни.
Писателя влекло все таинственное в природе, очарование моря и гор -
недаром он был страстным альпинистом и мореходом. Его фантазия способна была
преобразить, например, обыкновенного зайца в гигантское существо, вызывающее
страх у охотников. Но еще больше притягивал Буццати мир человеческого
подсознания, населяющие его чудовища и кошмары - не случайно он написал
восторженное вступительное слово к альбому Босха. Он исследовал ощущения,
которые называют экзистенциальными, - страх, пограничное состояние между
жизнью и смертью. Он стремился не пугать читателя, а просто передать свои