"Кэтрин Батлер. Скажи мне люблю [love]" - читать интересную книгу автора

никаких неприятностей. Господин Кристенсен озадаченно смотрел на стену,
раскачивая головой из стороны в сторону и пытаясь понять, что же на ней
изображено.
- Это что - небо? - наконец спросил он. - Почему оно такого дикого
синего цвета? Марта передернула плечами.
- Потому.
Он презрительно рассмеялся.
- Такое впечатление, что это рисовал ребенок. Я не могу понять - у
тебя была прекрасная возможность показать, на что ты способна, а ты не
воспользовалась ей.
- Но работа еще не закончена, - напомнила она тихо.
- Три года в художественном колледже для того, чтобы научиться так
рисовать! Я с самого начала говорил, что это пустая трата денег. Тебе надо
было послушаться меня и поступить на курсы дизайнеров интерьеров. Тогда у
тебя была бы хоть какая-то профессия. Не представляю, что думает Бьерн, -
добавил он, поворачиваясь к молодому человеку.
Трудно было сказать, что он думает - лицо его оставалось холодным и
непроницаемым.
- Я вполне доволен. - Это было все, что он произнес.
Марта посмотрела на стоящих вокруг людей. Губы ее дрожали от едва
сдерживаемых слез.
- Очень жаль, что вам не понравилось, - выдавила она. - Я не Пикассо
и не Сикейрос. А стену можно просто закрасить. - Она оттолкнула ширму и
бросилась к лифту.
Но она не заплакала - прежние горечи и обиды научили ее сдерживаться.
Она вспомнила, как в детстве, когда она показывала отцу свои первые
картины, он смеялся над ней. Он всегда замечал нарушенные пропорции или
искаженную перспективу. У него были свои представления о живописи как о
некой идеальной фотографии, и он не пытался понять других.
Такси, заказанное им, стояло на улице. Из окна Марта видела, как отец
сел в машину. Его провожал самодовольный Питер ван Дерек. Она поискала
глазами Бьерна. Внезапно дверь открылась и он вошел в комнату.
Она удивленно смотрела на него, недоумевая, почему он не провожает ее
отца вместе со всеми остальными. В два шага он пересек комнату и заключил
ее в свои объятья.
- Не смотри на меня так. Марта, и не думай, что все тебя предали, -
говорил он, поцелуями осушая слезы на ее щеках. - Он твой отец, я знаю, но
ты не должна принимать его слова так близко к сердцу.
- Я знала, что так оно и будет, - всхлипывала она. - Никому не
понравилось. Но ведь работа еще не закончена.
- Тише, тише, - успокаивал он. - Может быть, твоему отцу и не
понравилось, но зато мне очень понравилось. Это именно то, что я хотел:
яркие краски, кажется, что изображение вот-вот оживет.
Она подняла голову и взглянула на него сквозь слезы.
- Ты действительно так думаешь?
- Действительно. Я сменю всю эту старую скучную мебель и куплю то,
что будет соответствовать росписи. И новый ковер. Это абсолютно изменит
имидж компании.
Она неуверенно рассмеялась.
- Офис Самуэльсона превратится в Луна-парк?