"Александр Бушков. Блеск и кровь гвардейского столетия ("Россия, которой не было" #4)" - читать интересную книгу автора

флота русским был только один, то при "бироновщине" из двадцати капитанов
русских стало уже тринадцать... Да и чистокровных русских вельмож при дворе
и на службе было не мало. И промышленность развивалась неплохими темпами, и
торговля росла, и горное дело процветало.
А что до репрессий, то нынче мне самому чуточку стыдно за некритически
переписанную лет десять назад у кого-то строчку о том, что двадцать одна
тысяча русских дворян при Анне была казнена или сослана. Историки сейчас
называют несколько иные цифры: две тысячи политических дел за все время
царствования Анны, и тысяча сосланных в Сибирь... Одним словом, безусловно,
не стоит мазать Анну Иоанновну одной лишь черной краской, ну, а после Петра
I все разговоры о "немецком засилье" выглядят смешно...
Одно примечательная деталь: императорский двор при Анне сохранял
стопроцентную трезвость. Императрица не то чтобы не любила пьяных - она их
прямо-таки патологически боялась (вероятно, какая-то фобия).
Что любопытно, Анна предприняла кое-какие шаги, чтобы обезопасить себя
от, скажем так, излишней политической активности гвардии. В дополнение к
двум существующим гвардейским полкам она создала третий, Измайловский.
Кое-какие детали его формирования позволяют с уверенностью судить, что это
была личная охрана императрицы, никак не связанная с прежними янычарами:
рядовые - исключительно из дворян-однодворцев южных окраин, не имевших ни
родственных, ни иных связей в Москве и Петербурге, офицеры - либо из
иностранцев, либо из русских, но не состоящих прежде в гвардии. Полковник -
сама императрица. А что до преображенцев и семеновцев, то и насчет них Анна
кое-что придумала. В первую, самую привилегированную роту преображенцев
стали набирать не из одних дворян, как прежде, а из "податных" сословий, то
есть крестьян государственных и крепостных, посадских людей, поповских
детей. Когда при следующей самодержице взялись за Бирона, то ему, помимо
прочего, ставили в вину и реорганизацию старой гвардии: "Для лучшего
произведения злого своего умысла намеренно взял из полков лейб-гвардии наших
Преображенского и Семеновского, в которых по древним учреждениям большая
часть из знатного шляхетства... состоит, оное вовсе вывести и выключить и их
места простыми людьми наполнить".
В самом деле, нешуточное покушение на гвардейские нравы. Но Анна
Иоанновна все же, не увеличивая численного состава оставшейся ей в
наследство Тайной Канцелярии, просидела на троне десять лет и умерла своей
смертью. Быть может, не в последнюю очередь благодаря вышеописанным
предосторожностям - реформам гвардии...
А незадолго до ее смерти во дворце приключилась чертовщина, какой со
времен Петра долго не бывало...
Дежурный офицер увидел ночью в тронном зале фигуру в белом, чрезвычайно
похожую на императрицу, - она бродила по залу, не отзываясь на почтительные
обращения.
Вызвали Бирона, подняли тревогу, в конце концов появилась сама Анна.
Посмотрела на белую фигуру, по-прежнему ходившую в зале, и с каким-то
странным спокойствием обронила:
- Это смерть моя...
Вскоре она умерла от застарелой болезни почек. Ее последние слова в
передаче многих свидетелей известны достоверно.
- Прощай, фельдмаршал! - сказала она Миниху. Перевела взгляд на Бирона
и произнесла: - Не бойсь!