"Александр Бушков. Красный Монарх " - читать интересную книгу автора

обвинения - вздор), дар интервью "революционным" газетам, где, в частности,
говорил: "Даже я, как великий князь, разве не испытывал гнет старого режима?
Вместе с любимым мною гвардейским экипажем я пошел в Государственную думу,
этот храм народный...смею думать, что с падением старого режима удастся,
наконец, вздохнуть свободней в новой России и мне... впереди я вижу лишь
сияющие звезды народного счастья",
И тут же, без всякого принуждения, объявил, что отрекается в пользу
Учредительного собрания от своих прав престолонаследия (которых у него,
согласно тогдашним порядкам, не было вовсе!)...
Как вам несчастная жертва царского режима? Самое пикантное, что в те же
дни в Ташкенте витийствовал на митингах самый завзятый тамошний противник
свергнутого режима Романовых. Фамилия его была Романов, а звали его Николай
Константинович. Вот именно. Тот самый позор семейства, что воровал серьги во
дворце матери и выковыривал из иконы бриллианты для шлюхи. В столицу от него
потом шли телеграммы, в которых он "с восторгом приветствовал новое
правительство Свободной России" и, мало того, объявлял себя "политическим
узником старого режима" - полагая, что мало кто знал ту давнюю историю,
замурованную в тесном семейном кругу. В завершение он щедро пожертвовал на
революцию два своих дворца, Мраморный и Павловский - которые, впрочем,
давным-давно у него были отобраны, как у недееспособного, и переданы в
управление министерству двора...
Временному правительству присягнули письменно все без исключения
великие князья, что большинству из них нисколько не помогло - хотя кое-кто
все-таки сумел смыться за границу. Вели они себя там по-разному. Александр
Михайлович, даром что казнокрад и темный делец, на события смотрел трезво и
в своих воспоминаниях не перекладывал вину ни на масонов, ни на большевиков.
И просто необходимо вновь обратиться к обширным цитатам из его книги.
"Императорский строй мог бы просуществовать до сих пор, если бы
"красная опасность" исчерпывалась такими людьми, как Толстой и Кропоткин,
террористами, как Ленин и Плеханов, старыми психопатками, как
Брешко-Брешковская или же Фигнер или авантюристами типа Савинкова и Азефа.
Как это бывает с каждой заразной болезнью, настоящая опасность революции
заключалась в многочисленных носителях заразы: мышах, крысах и насекомых.
Или же, выражаясь более литературно, следует признать, что большинство
русской аристократии и интеллигенции составляло армию разносчиков заразы.
Трон Романовых пал не под напором предтеч Советов или же юношей-бомбистов,
но носителей аристократических фамилий и придворных, знати, банкиров,
издателей, адвокатов, профессоров и других общественных деятелей, живших
щедротами империи.
Царь сумел бы удовлетворить нужды русских рабочих и крестьян (вот в
этом позвольте усомниться. -А. Б.); полиция справилась бы с террористами! Но
было совершенно напрасным трудом пытаться угодить многочисленным
претендентам в министры, революционерам, записанным в шестую книгу
российского дворянства, и оппозиционным бюрократам, воспитанным в русских
университетах.
Как надо было поступить с теми великосветскими дамами, которые целыми
днями ездили из дома в дом и распространяли самые гнусные слухи про царя и
царицу? Как надо было поступить в отношении тех двух отпрысков стариннейшего
рода князей Долгоруких, которые присоединились к врагам монархии? Что надо
было сделать с ректором Московского университета, который превратил это