"Александр Бушков. Д'Артаньян - гвардеец кардинала (Книга 1)" - читать интересную книгу автора

зажиточного фермера, пустившегося в путь по хозяйственным надобностям, но
это впечатление разрушала длинная шпага в кожаной портупее, висевшая на
боку юного незнакомца.
Как уже было сказано, внешность молодого человека не таила в себе ничего
особенно уж примечательного - в особенности для жителей расположенных
вдоль проезжего тракта местечек, привыкших лицезреть юных провинциалов,
все как один направлявшихся в сторону Парижа, чей блеск и коловращение
жизни манили честолюбивых отпрысков обедневших родов подобно пению сирен
из знаменитой греческой поэмы.
Зато конь, несший на себе очередного путника, был не в пример более
примечателен - но, увы, отнюдь не красотой и статью. Возможно, ему и
случалось когда-нибудь гарцевать, грызя удила, - но это явно происходило
так давно, что этого не мог помнить нынешний хозяин сего Буцефала. Это был
беарнский мерин добрых четырнадцати лет от роду, диковинной
желтовато-рыжей масти, с облезлым хвостом и опухшими бабками, он трусил,
опустив морду ниже колен, но все же способен был покрыть за день
расстояние в восемь лье "Лье - старинная мера длины, около четырех
километров. ".
В те времена роман испанца Сервантеса о благородном идальго Дон Кихоте
Ламанчском уже был известен тем, кто имел склонность читать книги, - так
что человек образованный без труда провел бы параллели меж престарелым
беарнским мерином и Росинантом. Правда, к таковым, безусловно, не
относились обитатели Менга, - но они, не отягощенные ни грамотностью, ни
тягой к изящной словесности, тем не менее в лошадях разбирались неплохо, и
потому молодой всадник повсеместно вызывал улыбку на лицах прохожих.
Правда, при виде внушительной шпаги и горящих глаз юноши, пылавших отнюдь
не христианским смирением, улыбки эти моментально тускнели...
Юноша-гасконец, не без некоторых на то оснований считавший себя неплохим
наездником, прекрасно понимал, что верхом на этом коне он выглядит смешно,
- и потому воспринимал всякую улыбку как оскорбление, а всякий взгляд как
вызов. На всем пути от родного Тарба до Менга он не разжимал кулаков и не
менее дюжины раз за день хватался за эфес шпаги, едва ему казалось - все
равно, были или нет для того основания, - что его гордость оскорблена
насмешливым взглядом очередного праздного зеваки. Было в его взгляде нечто
такое, отчего прохожие подавляли смех вовремя. Так и произошло, что до
Менга юноша добрался, сохранив в неприкосновенности весь немалый запас
запальчивости. Что, отметим в скобках, отнюдь не устраивало нашего героя
(а надобно предуведомить читателя, что молодой человек как раз и будет
главным героем повествования) - известно, что все наперечет недоросли
провинции Беарн настроены крайне воинственно, иные злословят, будто все
оттого, что скудость данной провинции как раз и не дает возможности
развиться каким бы то ни было иным склонностям и стремлениям... Говоря
совсем уж откровенно, он не просто ждал повода обнажить, наконец, шпагу -
он прямо-таки жаждал встретить подходящий случай...
Пока юный незнакомец неспешно движется в сторону гостиницы "Вольный
мельник", у нас найдется немного времени, чтобы познакомить читателя с
новым Дон Кихотом и обстоятельствами, заставившими его предпринять дальнее
путешествие в блистательный Париж.
Звали молодого человека д'Артаньян. К тому времени, как он появился на
свет, это имя было известно не менее пятисот лет - вот только давно уже не