"Александр Бушков. Волчье солнышко (Авт.сб. "Волчье солнышко")" - читать интересную книгу автора

орал на толстом пне:

Спасибо вам, святители,
что плюнули да дунули,
когда мои родители
зачать меня надумали
в те времена укромные,
теперь почти былинные,
когда срока огромные
брели в этапы длинные...

Хрусталев был аккурат с тридцать седьмого года, и его мать, беременная
им, бежала с севера в Древлянию, когда сухорукий семинарист объявил себя
господом богом. Об отце Хрусталев ничего не знал даже теперь, и каждый
сентябрь на него находило - вот как сегодня.
Он сидел, уютно опершись спиной о колесо, в расстегнутом кителе,
растрепанный, и тянул шампанское из горлышка, задрав толстое донышко
бутылки к небесам. У шашлыков хлопотала Женя, бывшая военная летчица (ее
вышибли из полка, когда папа-дипломат пополнил ряды невозвращенцев, а от
остального ее спас Хрусталев) - точеная фигурка, русая, стрижка под
мальчика, лицо то дерзкое, то детски невинное. Вопреки массе бородатых
анекдотов про шефа и секретаршу любовь здесь была серьезная.
- Здорово, ханурики, - сказал Даниил. - Гудите?
- Как паровозы! - радостно заорал Хрусталев. - Евгения, мечи на пень! -
Он отшвырнул пустую бутылку, на четвереньках добрел до ручья и вытащил две
новых. - Так выпьем же за Шумер! Видал, что в городе делается? Ну, погоди,
ну, помрет император, околеет маленько, я же из Вукола краковской колбасы
наверчу!
Опорожнили. Съели по шашлычку. На деревьях каркали и свиристели
охранники.
- Цыц, пернатые! - гаркнул Хрусталев, и птичий гомон стих. - Ох,
Данька, Данька, что за жизнь у охранника, не представляешь ты себе... - Он
звучно икнул и продолжал с цыганским надрывом. - Каждого подозревай, на
каждого смотри волком, жди пакости от любого, весь свет во врагах держи.
Иногда сам на себя покосишься: а почему эта харя все трется возле
императора, кто таков, откуда и зачем? Эх, пошло оно все в...
Женя мимоходом залепила ему подзатыльник, и Хрусталев покорно умолк.
Вытянув еще бутылку, он заплакал и, загибая пальцы, путаясь и датах,
ошибаясь в именах, принялся перечислять самодержцев, в результате
недосмотра охраны померших от апоплексического удара, несварения желудка,
прежестокой колики и общей меланхолии организма. Временами он начинал
матюгаться, но Женя была наготове, и подзатыльники прилетали как раз
вовремя.
- А все почему? Недостаточно бдим, мать их... - Хрусталев блаженно
улыбнулся очередному подзатыльнику. - А Вукола я все одно пришибу. Деленда
эст.
Человек он был от природы добрый, ранимый, а жизнь и долг понимал
исключительно прямолинейно - охранять подлежащего его заботам императора,
не жалея души и сил, а при необходимости и жизни. Он и охранял.
Изобретательно и неустанно, с использованием всех чудес технической мысли.