"Александр Бушков. Стоять в огне (Авт.сб. "Волчье солнышко")" - читать интересную книгу автора

- Просто эксперимент, Аня. Любят их писатели.
- Экстрасенс, фантаст... - Гроховский ходил по комнате, как зверь по
клетке. - Вадим, тебе не кажется, что ты подменяешь одно фантастическое
объяснение другим? Возможно, еще более далеким от реальности.
- Ничуть. Моя версия гораздо ближе к реальности.
- Но если астаховское предложение не близко к реальности, а сама
реальность? Я лично верю безоговорочно, но для вас, так и быть, пусть это
остается допущением. Что тогда? Давайте только без вспышек ущемленного
самолюбия и обид. Жизнь у нас, у всех троих, не сложилась, хотя на взгляд
окружающих все благополучно, сами мы знаем, что находимся не на своей
дороге, не в своем седле. Внезапно нам предлагают исправить это, уйти...
- Куда? - выкрикнул Вадим. - К фузеям и камзолам?
- Ну что ты цепляешься к частностям? Когда речь идет о символе,
аллегории. Там мы сможем раскрыться наиболее полно, осуществить все, на
что мы способны. Чего вам жаль, Вадим, - хоккея по телевизору? Пленок с
Челентано? Вообще странно, что громче всех агитирую я - сорокалетний,
самый старший из нас. Вам с Аней едва по двадцати пяти, а вы... Новое
рассудочное поколение, как выражаются участники газетных дискуссий? Да
поставьте вы все на карту...
- И вы серьезно? - тихо спросила Анна, глядя в его разгоряченное
упрямым азартом лицо. - Вам сорок, и вдруг вот так все бросите - жену,
работу, все - и куда-то в прошлое?
- Возможно, не бросил бы, - так же тихо ответил Гроховский. - Не будь
Астахова и его предложения. Ведь до смерти будешь грызть себя, что
смалодушничал, остался при персональной машине, нелюбимой жене и нелюбимой
работе, а достаточно было однажды решиться...
- Да зачем? - Вадим резко отставил пепельницу. - Хорошо, не будем
кривить душой и сохранять хорошую мину - не получилось из меня художника,
спекся, мазилка, бездарь, годен только в маляры... Ну и что? Нет других
дел? Двадцатый век - наш век, что нам вне его делать, идиотство какое...
Живи и умирай в своем веке, вот что я вам скажу!
- Такая точка зрения была бы хороша, пока не было Астахова, - заметила
Анна. - Пока мы не знали, что жить можно иначе...
- Так что, отправляетесь, куда он покажет?
Анна промолчала. Не нужно было сюда приходить, думала она, не стоило.
Одной, наедине с собой еще можно справиться с самым тяжелым горем, но
оказаться среди людей, больных той же, что и ты, бедой...
- Лично я отправлюсь, - сказал Гроховский.
- Ладно! - вскочил Вадим. - Только я вам не компания!
Он бросился прочь, вернулся, подхватил забытый портфель, метнулся в
прихожую, остановился в дверях и крикнул Гроховскому:
- Вы... вы... да вы дедом скоро будете, псих, а туда же... А, да что с
вами...
Он гремел и клацал замком, бился, словно птица в стекло, наконец
справился, бухнул дверью и загрохотал по лестнице так, будто боялся, что
его догонят и вернут силой. Стукнула дверь подъезда, простучали по
асфальту торопливые шаги, и стало очень тихо.
- Вам не кажется, что он верит даже сильнее, чем мы?
- Вполне возможно, - сказала Анна. - А жена ваша где?
- У сестры гостит. Детей нет, так что насчет деда он промахнулся.