"Александр Бушков. Умирал дракон (Авт.сб. "Волчье солнышко")" - читать интересную книгу автора

Водкой от него вроде бы не пахло.
- Корову ищешь? - спросил Гаранин.
- Коли ты себя коровой считаешь...
- Я-то причем?
- А я? - сказал мужичок. - Ты ни при чем, а я при нем, должность такая.
- При ком?
- При нем. - И мужичок раскатился перхающим смешком. - Эть ты смотри,
как занятно получается, - не похожа твоя вонючая самобежка на мужицкую
телегу, а один ляд прыть потеряла. Занятно... Вот ты грамотный, объясни,
почему так? Ведь по старинке я все делал, как при Ваньке Грозном...
Послал бог попутчика, разочарованно подумал Гаранин. Ему сразу стало
скучно. Услышал шум мотора - далеко ведь по тайге разносится - и стал
плести черт знает что. Как дед Мухомор в нашей деревне - тот, шизанувшись
на старости лет, все лешим себя воображал... Так и помер, не
разуверившись.
- Из Каптайки, батя? - спросил Гаранин, решив, что перебросится парой
фраз и уйдет, не тащиться же с этим вороном здешних мест черепашьими
темпами. - Закурим?
- Свой есть, - сказал попутчик. - От вашей травы и коза не заперхает.
Так объясни мне, пока шагаем, - почему и на твою ворчалку, и на телегу
один наговор действует?
- Какой еще наговор? - без всякого интереса спросил Гаранин.
- Какой, какой... Надежный, раз я снял тебя с колес. Это почему же
"Роланд", своих святых не нашел, за море подался - там святее?
Гаранин даже приостановился от мгновенного удивления:
- Что? Ты откуда знаешь, дедуган?
- Мне положено. Леший я, - скучным голосом сказал дед. - Слышал про
такую лесную разновидность?
Как всякий нормальный человек, Гаранин испытывал к сумасшедшим легкий
брезгливый страх.
- Ну ладно, батя, будь, - сказал он торопливее, чем следовало. Шагнул
прочь. И остановился.
Не было дороги, накатанной колеи с рубчиком нетронутой земли посредине.
Глухая поляна, со всех сторон замкнутая темной тайгой. Дедок затрясся в
дробном смехе:
- Ну ты скажи, до чего ничего не меняется - по старинке я тебя и
завел...
Страх был липкий, подминающий. Гаранин не сомневался в своем рассудке и
в том, что это происходит наяву, но дикая иррациональность происходящего
не укладывалась в понимание - только что они шли по дороге, и вдруг дороги
не стало. Мистика. Бред. Повести Корабельникова.
А старичок заходился довольным хохотком в шаге от него, плотский,
насквозь реальный, пахнущий пыльной одеждой, махрой и еще чем-то
непонятным. Он вдруг оборвал смех, как проглотил, сгреб Гаранина за лацкан
куртки, и в балагуристом тенорке угловато проступили властные нотки:
- Ну пошли, что ли? Заждались нас...
Гаранин тренированно отбил руку, еще секунда, и провел бы подсечку с
болевым захватом, но земля под ногами превратилась в дым, дым растаял, и
Гаранин, нелепо взмахнув руками, провалился куда-то вниз, упал на спину,
всем телом, а больнее всего затылком, стукнулся обо что-то жесткое,