"Елизавета Абаринова-Кожухова. Этюд в красно-коричневых тонах (Политический детектив)" - читать интересную книгу автора

продолжала Лавинска. - Я думала, что руководство партии не было в курсе, что
они сами осуждают лимоновцев, но оказалось, что им как будто даже импонируют
эти красно-коричневые хулиганы. Во всяком случае, никто из наших лидеров не
только не осудил, но даже толком от них не отмежевался.
- Сожалею, - вздохнул Петрович, - но я-то чем могу помочь? Да-да, знаю,
что вы сейчас скажете - что я "крестный отец" социалистов и духовный вождь
всего блока "За ОС". Но на самом деле все обстоит совершенно иначе. Они
меня... - Манфред осекся, так как у него чуть не вырвалось словечко
"кинули". - Они давно отошли от генеральной линии, впали в ревизионизм. Да
что там - просто сделались оппортунистами и ренегатами.
- Ну хорошо, пусть так, - не сдавалась гостья, - но вы, лично вы можете
сказать свое веское слово? Ведь вы, Манфред Петрович, пользуетесь
заслуженным авторитетом как раз у той части общества, на которую пытаются
воздействовать лимоновцы. Ваш долг - публично осудить их!
- Долг, долг, - чуть помолчав, зло ответил Петрович. - А где вы все
были, когда я в девяносто первом пытался сохранить единство партии и
целостность Союза? - Немного смягчившись, он доверительно продолжал: -
Поймите, товарищ, нынче времена не те. Время разбрасывать камни прошло,
настал черед их собирать. Вы же сами видите, что кругом творится. С кем
прикажете революцию делать - с этими вашими депутатами? Как же, сейчас -
полезут они на баррикады на своих буржуйских "Мерседесах"! А лимоновцы - они
хоть и "национал", но все-таки большевики. Я вижу в них боевой задор
комсомольцев моей тревожной молодости... А что до всех этих выпрыгов,
эпатажа, свастики в белом круге, так не берите в голову. - Петрович
чувствовал, что говорит то, чего не следовало бы, но остановиться уже не мог
- его "несло". - Да, да, все это внешнее, наносное. Это мы отрехтуем. Мы
превратим их в настоящих пламенных борцов за великое дело Ленина - Сталина!
- Тут, кажется, уже Гитлером попахивает, - негромко заметила Лавинска.
- Пусть Гитлером, - с жаром подхватил Петрович. - Мы должны быть
диалектиками и из всего извлекать рациональное зерно, в том числе из
идеологии национал-социализма. Пора уже признать, что и у Гитлера были свои
положительные качества.
- Да что вы такое говорите?! - возмутилась гостья, но хозяин ее уже не
слышал. Его по-прежнему "несло", но то, что он говорил теперь, было
выстраданным, заветным, чем Петрович еще никогда и ни с кем не делился:
- Гитлер в стране порядок навел - раз. Покончил с безработицей - два.
Решил еврейский вопрос - три...
- Манфред Петрович, вы это всерьез? - изумленно перебила Лавинска.
- Нет, в шутку, - сварливо ответил Петрович. И, поспешно вернув маску
скромного пенсионера, захлопотал: - Постойте, куда вы, дорогуша? Вот уже и
чайничек закипает...
- Спасибо, я лучше пойду, - тихо произнесла гостья. - Боюсь, что нам с
вами не по пути...
...Течение воспоминаний прервал телефонный звонок. Петрович нехотя снял
трубку:
- Да!
- Господин Нахтигаль? - раздался в трубке приятный женский голос. -
Манфред Петрович? С вами говорит Чаликова, журналистка из Москвы.
- В чем дело?
- Я хотела бы задать вам парочку вопросов. Если вы знаете, вчера в