"Григол Абашидзе. Долгая ночь (Грузинская хроника XIII века) " - читать интересную книгу автора

На исходе второго года Ваче возвратился из Гударехи. Икалтоели
расписал и этот дворец и теперь отправлялся в далекую страну, к берегам
Ванского озера. Его приглашал хлатский мелик Ашраф для росписи храма
почитаемой хлатцами грузинской царевны Тамты.
Мастер еще больше привязался к Ваче и полюбил его. Он сделал
талантливого юношу своим первым помощником и думать не хотел, чтобы
отправиться в Хлат без него.
Неожиданно запротестовала мать: за тридевять земель, единственного
сына? Нет, он должен закрыть мне глаза, когда я умру.
Деметре согласился ждать неделю. За это время Ваче с матерью должны
все обдумать и решить. От такого счастья не отказываются не подумав.
Ваче для себя давно все решил. Не только в Хлат, на край света готов
он был идти за мастером, только бы смотреть, как тот пишет, только бы
учиться у него, только бы слушать его советы и наставления.
Но в дело вмешались иные силы. Настала минута, когда после двухлетней
разлуки Ваче пришел в дом Павлиа. Книжник так увлекся своей работой, что
не услышал шагов постороннего человека. Только когда тень Ваче упала на
рукопись, Павлиа поднял голову и вдруг подпрыгнул на своем сидении, как
мяч.
- Ваче, мой Ваче! Как ты вырос и как возмужал. Смотри-ка, усы,
украшение настоящего мужчины!
Ваче между тем опустился на колени около Павлиа, и они обнялись.
На стене, над рабочим креслом Павлиа висела косынка, которую Цаго
успела вышить. Ваче улыбнулся наивности и робости своего рисунка. Два года
прошли недаром: юноша вступил в пору зрелого мастерства.
На шум, на восторженные возгласы Павлиа вошла и сама Цаго. Ваче
поднялся с колен и хотел шагнуть к своей сверстнице навстречу, но не
двинулся с места, ноги онемели и перестали слушаться. Хотел выговорить
"здравствуй", но язык отказался повиноваться. Глаза, может, и сказали бы
что-нибудь, но веки сами собой опустились вниз, и взгляд оказался
потупленным.
На пороге стояла Цаго, но не та девочка-вострушка, бегавшая за
ежевикой и кизилом и подтрунивавшая над усердием Ваче.
Перед ним стояла красавица, развившаяся, расцветшая девушка, еще
более прекрасная в своей застенчивой, юной чистоте. Она тоже смутилась и
не могла ни сдвинуться с места, ни выговорить слова, тоже застеснялась и
опустила глаза.
- Цаго, что же ты стоишь на пороге, разве не видишь, вернулся Ваче!
Ну-ка, иди сюда.
Калека схватил Цаго за руку, притянул к себе и чуть не силой вложил
руку девушки в руку Ваче.
- Здоровайтесь же в конце концов, что вы стоите, как будто вас
поразило громом!
На другой день рано утром Ваче снова был в доме Павлиа. И мать
поняла: то, что не могли сделать ее слова, ее уговоры, сделал один
безмолвный взгляд девушки-соседки. Теперь ее сын никуда не отлучится из
дома.
Цаго первая взяла себя в руки. Она встретила Ваче как ни в чем не
бывало. Как будто не прошло два года, не пробились усы у Ваче, не