"Григол Абашидзе. Долгая ночь (Грузинская хроника XIII века) " - читать интересную книгу автора

бралась за чонгури, ударяла по струнам, заводила негромкую песню:

Ахалдаба, Ахалдаба,
Рублю в бою врагов,
Осталась девушка одна
У милых берегов.

Ваче начинал вторить, не поднимая головы и не оставляя работы. Даже
Павлиа подпевал:

В зеленом платьице она,
Как летняя лоза.
Нет, не враги сразят меня,
Пронзят ее глаза.

Но и песня надоедала Цаго. Она откладывала чонгури и убегала в поле,
туда, где просторно, где гуляет веселый ветерок.
Однажды, откладывая рукоделие, девушка обмолвилась:
- Надоело вышивать бабочек и птичек! - и, как показалось Ваче, лукаво
посмотрела в его сторону.
В тот же день Ваче взял у матери косынку и стал на ней рисовать. Он
как раз заканчивал рисунок на косынке, когда к воротам дома подъехал
всадник. Мать встретила незнакомца как полагается, пригласила в дом.
Навстречу гостю уж бежал радостный Ваче. Он, взглянув в окно, увидел, что
к столбу привязывает лошадь не кто-нибудь, но сам его учитель Деметре
Икалтоели. Увидел и бросился навстречу.
Велика была радость от встречи с учителем, но еще больше обрадовался
Ваче, когда узнал, зачем приехал нежданный гость. Оказывается, Деметре
ехал расписывать Гударехский дворец и приглашал Ваче в помощники.
Мать колебалась недолго. Она понимала, что ее сын тянется к искусству
и что быть помощником у Деметро для него большая радость. Да и Гударехи не
так уж далеко. Она благословила сына в дорогу и стала собирать его вещи.
Утром, когда гость еще спал, Ваче успел сбегать к Цаго. Во-первых, он
рассказал Павлиа о своей неожиданной радости, а во-вторых, оставил для
Цаго разрисованную косынку. Павлиа развернул подарок. На косынке была
нарисована тонким контуром для вышивания улыбающаяся, счастливая девочка
Цаго. Головку ее художник увенчал полевыми цветами. Цветы покрывали и
плечи, и всю фигуру Цаго, руки же ее почему-то были воздеты влево. Павлиа
догадался: это Ваче повторил на косынке ту самую фреску со стены
Бетанийского храма, которую сотворил Деметре. Разница была лишь в том, что
вместо царственного лика Тамар Ваче нарисовал личико Цаго, а вместо
драгоценных камней и короны возложил на голову полевые цветы.


Еще один поворот, и дорога, распрямившись, вонзилась в тбилисские
теснины. Можно только догадаться, что точечка на дороге - наши путники. Но
думы Ваче с ними, вблизи них, как будто стоит протянуть руку - и
дотронешься до Павлиа или до Цаго. Думы у Ваче длинные, как эта дорога, и
так же вьются они кругами, возвращаясь все к одному и тому же месту.