"Григол Абашидзе. Долгая ночь (Грузинская хроника XIII века) " - читать интересную книгу автора

Такой сосуд, сужающийся и заостренный книзу, нельзя поставить на
стол - нет плоского дна. Его нужно выпить сразу, единым духом. Сосуды же,
протянутые к Ваче, были огромны. Их протягивали крепкие, в твердых рубцах
и ожогах руки: в харчевне гуляли тбилисские ремесленники.
- Пей за здоровье новой царицы Русудан!
Ваче взял сосуд в обе руки, пошире расставил ноги и запрокинул
голову.
- Ай, молодец. Теперь помянем помазанницу божию, блаженной памяти
царицу Тамар. Пожелаем Русудан, чтобы шла по ее пути.
Снова пришлось принять в ладони тяжелый, через края переплескивающий
сосуд. Руки Ваче облило красным густым вином, струйки текли с краешков губ
на подбородок, на рубашку, словно драгоценные бусы.
- Э, да он собрался уходить! Забыл, что бог троицу любит. Выпил за
новую царицу, помянул Тамар и собрался уходить. А мы? И мы - люди. Цари и
вельможи нами сильны. Мы сильны их головой, а они сильны нашими руками.
Выпьем за десницу, за правую руку грузина, за то, чтобы крепко она держала
и молоток и меч.
- За десницу! - подхватили вокруг.
- За счастье Грузии! За народ!
Из харчевни Ваче ушел с раскрасневшимся лицом и легким сердцем.
Печаль, которая грызла всю дорогу, растаяла, растворилась в вине, как
соль. В ногах он почувствовал силу, глаза увидели вокруг много веселого,
радующегося народа. Подальше забросил Ваче за спину суму Икалтоели и
зашагал посредине улицы к центру города.
На городской площади - многоцветная толпа, народ окружил два дерева:
одно дерево сделано из чистого золота, другое - из чистого серебра. На
деревьях сидят серебряные и золотые птицы с глазами из самоцветов, из
веток течет красное и белое вино.
Народ с удивлением глядел на это чудо, где богатство и роскошь
сочетались с тончайшим искусством. Зеваки обходили фонтаны вокруг,
разглядывали их, пробовали вино.
- Сколько золота ушло на эти фонтаны, - заметил один.
- А сколько времени нужно было ковать.
- Говорят, это сделал кузнец Мамука.
- Сделал кузнец, но замысел и план принадлежат главному зодчему
двора.
- Гочи Мухасдзе?
- Да, ему.
Не впервые слышал Ваче имя царского зодчего. Деметре часто вспоминал
его с похвалой. Но, конечно, имя златокузнеца Мамуки было для Ваче и
дороже и ближе. Ведь Мамука - родной брат Павлиа и Цаго.
Громко, гулко ударил колокол. Тотчас со всех сторон послышался звон
колоколов. Подзахмелевший Ваче сначала прислушивался к трезвону, но потом
звон смешался для него с общим шумом (к тому же шумело в голове), и вот
как ни в чем не бывало наш ахалдабинец продолжал шествовать посредине
улицы.
Вдруг за поворотом раздалось цоканье лошадиных подков, и Ваче услышал
над самой своей головой:
- Дорогу, дорогу, дорогу!
Конники резали толпу надвое, прижимали к домам. Толпа засасывала