"Гусейн Аббасзаде. Генерал " - читать интересную книгу автора

2

Стояла мягкая, удивительно теплая погода; лес, одетый в золото осенней
листвы, выглядел торжественным и посветлевшим, притихшим. Желтые листья
время от времени срывались с полуоголенных ветвей и медленно, задумчиво
кружась, опускались на землю. Их много уже опало, они устилали землю
золотистым ковром; те, что опали до дождей, темнели по краям, испуская
грустный прощальный аромат.
Николай Пронин и Лена Смородина сидели на широком пне и смотрели на
лес, одетый в желтый убор. Убор этот редел с каждой минутой; вот-вот подует
холодный осенний ветер, сбросит золотые шапки деревьев, и будут деревья до
самой весны тянуть голые ветви к солнцу.
- Какая красота, ты только погляди, - говорил Пронин. - Наверное,
ничего красивее осеннего русского леса на свете нет... Не понимаю людей,
которые этого не чувствуют...: Вся поэзия, вся романтика жизни заключены в
природе. - Он задумчиво вертел в руке тонкий прутик задел им лениво падавший
лист - тот изменил направление и приземлился не там, где хотел. - Человек
является в мир не для войны... Сколько дней отведено ему на свете? Для чего?
А сколько дней отнимают у него войны, муки, страдания? Сколько счастливых
дней остается ему?
- Счастливые дни сами по себе не приходят, - сказала Смородина и
ласково прижалась к Николаю.
- Эти счастливые дни у нас вырывает война. Сидеть бы вот с тобой... в
другое время!.. Чтобы не ожидать с минуты на минуту, когда поступит
приказ... Чтобы думать о жизни, о детях, о родной земле.
Слушая его, Смородина закрыла глаза.
- Лена, ты что, спишь? - Николай прижал девушку к груди, поцеловал
ее. - Завтра уже полгода, как мы с тобой встретились, а мне кажется, что мы
любим друг друга тысячу лет. С тех пор, как я узнал тебя, совсем иначе
смотрю на жизнь. Ценю ее. Каждая минута мне дорога. За это я благодарен
тебе.
- А я без тебя и жизни не мыслю. Когда ты со мной, я забываю все на
свете.
Пронин встал, взял в свои тяжелые руки маленькие, легкие руки девушки и
поднес их к губам...
Потом они долго бродили по лесу. Наконец, вышли на опушку; впереди
расстилалась бескрайняя равнина.
Пожилой крестьянин, собиравший хворост, разогнулся над вязанкой,
попросил:
- Помоги мне, молодой человек.
Николай помог старику закинуть вязанку за спину. С болью в сердце
отметил, что старик одет в немыслимые лохмотья, что худое лицо его
изборождено глубокими морщинами, что, наверное, он болен и голоден, и ему
стало неловко за свой цветущий вид, за то, что он сыт, обут и с иголочки
одет. "Все отдают армии люди, - подумал он. - И ждут от нас только одного:
победы. А до победы еще ой как далеко".
- Спасибо тебе, сынок, - сказал старик и перекрестился. - Да не
разлучит вас господь, дети мои.
Старик видел, как целовались Николай и Лена, и, не желая их смущать,
отошел подальше. Но они, сами того не ведая, снова вышли на него.