"Гусейн Аббасзаде. Генерал " - читать интересную книгу автора

встретил бы этого молодого красивого парня в своем полку. Но война сводит не
только земляков, но и очень далеких людей, и тех, и других сближает между
собой.
- Ну, а на фронте, лейтенант, вы давно?
- Да, можно сказать, чуть ли не со дня призыва в армию.
- Определенный опыт, значит, у вас есть?
- Кое-какой есть, конечно. Служил и в танковых частях.
- Это хорошо. - Ази не сводил взгляда с лейтенанта. - А ранены в первый
раз? Что за ранение?
- Последний раз - в грудь. Это второе ранение.
- Рана зажила?
- Да, - ответил Гасанзаде, и подполковник заметил, что лейтенант
почему-то вдруг побледнел. Однако он не стал допытываться, отчего побледнел
лейтенант, попрощался и пошел по своим делам, а Гасанзаде, польщенный тем,
что командир уделил ему столько внимания, в то же время упрекнул себя, что
невольно обманул подполковника - рана у него затянулась, это правда, но до
полного заживления еще далеко, из госпиталя он выписался раньше времени...
Зачем он соврал? Теперь как сказать правду? А если сказать, то можно снова
угодить в госпиталь. Там тоже не похвалят за то, что ввел врачей в
заблуждение. И так плохо, и так нехорошо... Видимо, придется держаться
выбранной версии: здоров, и все, а там будь что будет!
От размышлений его отвлекла песня, которая доносилась из-за лагеря.

А усы у Наби пышные торчком,
А папаха не раз мечена свинцом,
Чей угонится конь за его конём?
Говорят, кандалы разорвал Наби,
На Бозате своем ускакал Наби.

Фируз невольно пошел на голос. Пел молодой смуглый боец, рубивший
дрова. Отрубит кусок бревна, опустит к земле топор и поет, одновременно
прикидывая, где будет рубить снова, замолкнет на минуту-две, и опять подаст
чистый и звонкий голос. Гасанзаде остановился за деревьями, чтобы не
спугнуть певца, и слушал песню, затаив дыхание. Знакомая песня, родная. Губы
лейтенанта тронула улыбка, глаза потеплели. Слушая певца, он мысленно
перенесся в родные места и увидел, как наяву, горы и долины Азербайджана,
где сражался с врагами легендарный Наби, вспомнил сказки далекого детства,
которые длинными зимними вечерами рассказывала бабушка, вспомнил, как,
наслушавшись этих сказок, по утрам "седлал" своего камышового коня и скакал
по селу, воображая себя Наби, и бабушка смотрела, как он носился по двору,
по улице и говорила: "Вот мой маленький Наби". И лестно было слушать эти
ласковые слова, но обидно только, что бабушка говорит "маленький Наби",
когда он настоящий Наби... Вспомнил он, как однажды на свадьбе пожилой ашыг
с усами, закрученными до ушей, пел дастаны о Наби. Свадьба гремела всю ночь,
и многие сверстники Фируза не выдержали, разошлись по домам, а он не ушел;
взобравшись на плоскую крышу дома, неотрывно смотрел во двор, где играли
свадьбу, и слушал ашыга, который не спеша, с достоинством вел рассказ о
народном герое, завершая каждый эпизод игрой на сазе и пением гошма, герайлы
и теджнисов...* А наутро бабушка отбиться не могла от вопросов о Наби, хотя
и много историй о нем знала.