"Гусейн Аббасзаде. Трудный рейс Алибалы" - читать интересную книгу автора

шли умываться. Один из них спросил у Дадаша:
- Какая сейчас станция?
- Худат.
- Вовремя?
- Нет.
Поезд опаздывал больше чем на час.


* * *

Наконец прибыли в Худат. Вагон Алибалы прокатился вперед, до вокзала
было далеко.
Едва клацнули тормоза, Дадаш словно юноша спрыгнул вниз и побежал к
зданию вокзала, на ходу поручив Алибале стоять в дверях и смотреть: как
только он махнет рукой, надо, не теряя времени, спустить вещи на платформу.
В Худате поезд стоит всего несколько минут, всегда надо торопиться. Но
никто не сходил и никто не садился в вагон.
Алибала и Садых - один из дверей, другой из окна - смотрели в сторону
вокзала, ожидая возвращения Дадаша. Дадаш, отчаянно жестикулируя,
разговаривал с кем-то и почему-то не спешил за вещами. Наверное, человек, с
которым он разговаривал, вовсе не его племянник, иначе Дадаш не задержался
бы так долго, дал бы сигнал спустить вещи, ведь поезд вот-вот тронется.
И поезд медленно тронулся с места. Дадаш кинулся; к вагону, на ходу
вскочил на подножку. Алибала подхватил его за руку и помог подняться.
- Не приехал племянник? - спросил он.
- Нет, не приехал, - ответил Дадаш. - Я знакомого встретил, сказал:
если парень подъедет, пусть гонит в Хачмас. Не знаю, что случилось с Явузом.
Эх, милый, теперь молодежь такая, ей верить нельзя.
- Когда ты звонил из Минвод, сказал, что сойдешь в Худате? Может быть,
они решили, что ты сойдешь в Хачмасе?
- Я-то сказал, а они могли не понять.
- Ну ничего, далеко ли до Хачмаса, сейчас доедем.
Дадаш беспокойно посматривал в сторону станции: "Не получилось. Лишь бы
в Хачмасе не нарваться на зловредных людей".
На окраине станции молодой человек в желтой сорочке, с которым
разговаривал Дадаш, помахал ему рукой. Дадаш как-то безразлично махнул ему в
ответ из окна.
Худат остался позади.
Большинство пассажиров уже проснулись.
Мовсум Велизаде умылся, стоял в коридоре перед открытым окном. Иногда
он покашливал простуженно. Издали поклонился Алибале и Дадашу.
Садых снова растопил титан, принялся готовить чай.
Дадаш думал о своем, не вникая в вагонные разговоры и суету. Он остался
стоять в коридоре, в купе он больше не вернулся. На его лице было такое
выражение, что, даже не спрашивая, можно было понять: он ни с кем сейчас не
хочет разговаривать и общаться. Алибала очень ему сочувствовал и понимал его
состояние. Он судил по себе. Если какое-то дело расстраивалось, он переживал
и долго не мог успокоиться. Однако Дадаш очень уж огорчился. А из-за чего,
собственно, огорчаться? Что он терял? Ну, будет дома на час позже, стоит ли
огорчаться из-за этого? Из-за племянника, может быть, переживает. Но, даст