"Сахиба Абдулаева. Господство женщин" - читать интересную книгу автора

укачивая его, напевая колыбельные, слышанные еще от бабушки. Приходила
тьма. Потом уступала место звездному куполу. А еще позже и звезды
растворялись в предутреннем и предрассветном часе.
Иногда мне вдруг начинало казаться, что Джамшид не дышит. И сердце мое
падало в бесконечную пропасть. Именно в такие минуты стала я замечать за
собой странности. Они не пугали меня, но приводили в замешательство.
Чудилось, будто не одни мы с Джамшидом на балконе, что вместе со мной
склоняется над ним какое-то незримое существо, склоняется и тоже ловит его
дыхание... Однажды... Однажды мне показалось, что кто-то удержал малыша
мгновеньем раньше, чем сделала это я, когда он едва не упал с кроватки.
Но все мои помыслы были поглощены болезнью сына. Мысль о том, что,
возможно, я схожу с ума, я отбросила, как незначительную - что угодно,
только бы Джамшид был здоров!
Машину тряхнуло, но Джамшид даже не почувствовал этого. Он крепко спал у
меня на руках. По привычке я сразу прислушалась к его дыханию.
- Что - с тревогой спросил Сарвар.
- Спит... Слабенький... - отозвалась я. Фатых ободряюще коснулся плеча
Сарвара:
- От горного воздуха твой наследник выздоровеет мгновенно. Лучше всяких
лекарств этот воздух гор.
- Сначала я не поверил врачам, - больше для себя, чем для нас с Фатыхом,
произнес Сарвар, не отрывая взгляда от дороги. - Ребенок тяжело переболел,
а они советуют везти его в горы, где холодно по ночам, да и вообще
прохладно...
Фатых стал было объяснять, в чем именно целебность горного воздуха, но
вдруг радостно прервал свой рассказ, воскликнул:
- Подъезжаем!
- Не обременим мы твоего дядю? - спросила я смущенно.
- Не беспокойся, Шахноза, он же сам пригласил вас, едва я рассказал ему о
болезни Джамшида.
Вскоре мы подъехали к кишлаку. Дорога как бы влилась в него, превращаясь в
главную улицу, вдоль которой тянулись глинобитные дувалы, виднелись крыши
домов и увитые виноградом дворы. Кишлак расположился на самом берегу
горной реки Угам, от которой исходила прохлада, ее я почувствовала, едва
выйдя из машины возле дома, где жил дядя Максуд. А шум реки веселый,
серебристый, дал мне ощущение уверенности, что все будет хорошо.
Навстречу нам шел высокий широкоплечий мужчина. Шел легким пружинистым
шагом и, если бы Фатых не говорил мне, что его дяде уже за шестьдесят, я
бы никогда не поверила в это, настолько молодо он выглядел. Прижав ладони
к груди, дядя Максуд вежливо проговорил:
- Салам алейкум! Добро пожаловать, гости дорогие. Не устали в дороге?
Мы ответили, что не очень. Тогда хозяин остановил взгляд на Джамшиде,
улыбнулся:
- Это и есть тот малыш, о котором мне говорил Фатых?
- Да, - сказала я, ощущая, как кровь отливает от лица.
Дядя Максуд заметил мое состояние, произнес негромко:
- Не переживай, дочка. Глазки у малыша шустрые, наш воздух ему на пользу
пойдет. Выздоровеет твой богатырь... Проходите в дом, что же мы тут стоим.
Мужчины сразу засуетились, стали выгружать из машины вещи, заносить во
двор. Я шла следом за ними и вдруг, в который уже раз за время болезни