"Сахиба Абдулаева. Голос Вселенной" - читать интересную книгу автора

поставим его возле этого окна... Но, чтобы ваш младший брат не обиделся,
давайте замуруем дверной проем, а вход в дом сделаем из двора вашего
младшего брата. Ведь он так хорошо к вам относится... Ну, что вы на это
скажете, Дильбархон?..
Дильбар ничего не сказала и, ошеломленная этой циничной расчетливостью
старшего брата и его жены, только смотрела во все глаза на Максуду.
- Вы, Дильбархон, не переживайте, - суетилась та. - Пробьем в заборе
калитку, и я сама каждый день буду приносить вам еду, вот увидите. А там
между братьями, глядишь, и наладятся отношения...
Унижение буквально душило Дильбар, пощипывало в носу. Нет, нет, она не
станет плакать перед невесткой, не покажет, как ей больно. Из нее хотят
сделать дурочку. Что ж, она сыграет эту роль. Да и разве ее несогласие на
постройку забора что-то даст, если старший брат за нее все уже решил? Ну
кто, в самом деле, станет считаться с ее мнением, с ее желаниями? Ведь она
не может постоять за себя... И носить еду регулярно Максуда ей, конечно, не
будет - разве что на первых порах. И младший брат, и его жена Нигера на
Дильбар обидятся за ее согласие. А что, если подарить Нигоре бриллиантовые
сережки, которые ей, Дильбар, оставила мама? Может быть, тогда, раздел двора
отразится на Дильбар менее болезненно?..
- Ну как вы, Дильбархон, решили? - вернул ее к действительности
вкрадчивый тон Максуды.
- Делайте, как считаете нужным, - бросила Дильбар, уставившись в одну
точку.
Поняв, что говорить им больше не о чем, старшая невестка поднялась и
молча вышла из комнаты.
Двор разделили, поставили забор. Дети как ни в чем не бывало продолжали
играть то на одной, то на другой половине. Но между родными выросла
невидимая стена. Раньше младший брат, по просьбе Дильбар, вывозил ее на
воздух, гулял с ней, катая коляску. Теперь Дильбар отказалась от таких
прогулок, ссылаясь на нездоровье. Она не хотела быть обузой для брата. Да и
он не выказывал особого желания ухаживать за сестрой.
Целыми днями Дильбар пребывала в полном одиночестве в этом большом
доме. Большую часть дня, когда отправлялись - кто на работу, кто в школу,
кто в детсад, двор обволакивала кладбищенская тишина. Но именно в такое
время Дильбар чувствовала себя свободной, бралась за книги, а чаще спала.
Она прямотаки утопала в тихом, безмятежном сне. Но как только наступал
вечер, что-то начинало сдавливать ей грудь, сжимать сердце, и Дильбар
становилась беспокойной.
По звуку шагов она узнавала каждого, кто возвращался домой. Когда во
двор, постукивая каблучками, входили невестки, Дильбар, хотя она и не
чувствовала ног, закрыв глаза, представляла себя грациозно ступающей по
земле. Но тут же осознавая, что этому никогда не бывать, резко
отворачивалась к стенке и долго сохраняла эту позу, неохотно отвечая на
вопросы тех, кто изредка входил к ней справиться о здоровье.
Чаще других навещала ее младшая невестка. То ли оттого, что неожиданно
заполучила бриллиантовые сережки свекрови, которые теперь красовались в
ееушах, и чувствуя теперь себя обязанной, Нигера, во всяком случае, стала
относиться к Дильбар добрее. И сегодня она весело влетела в комнату Дильбар.
- Ну, как, Дильбар-опа, не заскучали? А я вам ужин принесла.
Дильбар ничего не ответила и продолжала лежать, отвернувшись к стене.