"Мансур Абдулин. 160 страниц из солдатского дневника " - читать интересную книгу автора

проявляли чувство дружбы как могли.
Писали мы письма родным Суворова в Кучкарь на Урале. Но какие
утешительные слова ни пиши, а слов "погиб смертью храбрых" не заменишь
никакими другими словами...


* * *

Еще девятого января пронеслась по окопам весть, что на нашем участке
боевых действий командование предложило фашистам сдаться, чтобы
предотвратить бессмысленное кровопролитие. Но фашисты отклонили ультиматум,
который гарантировал им жизнь, и на другой день мы штурмом брали Дмитриевку.
Если бы фашисты ультиматум приняли, если бы не было боя за Дмитриевку, мой
дорогой друг и командир Суворов Павел Георгиевич мог бы остаться в живых. Я
должен отомстить! Я должен крепко отомстить за Суворова!..
И вот с боем мы врываемся в местечко Питомник. Сколько жив буду, не
забыть мне то аэродромное поле в Питомнике. Фашисты свезли сюда своих
раненых, но эвакуировать их в Германию не успели. Раненые немцы погибали,
замерзая на запорошенном снегом бетоне. Тысячи людей, замерзающих заживо...
Некоторые ползли по аэродромному полю, опираясь на руки, с которых уже
отвалились пальцы...
Смотрит на меня тускнеющими глазами немец, у которого носа практически
нет и лицо отморожено, который не может двигать челюстью, худой и обросший,
у которого еще не смерзся мозг и еще еле-еле бьется сердце... Вынести не
могу, как мучается человек, взглядом вымаливая пулю, но добить его не
поднимается рука... Другой свалился сам и уйдет в спасительное небытие через
десять-пятнадцать минут... Спасти их невозможно: это уже необратимый процесс
умирания, все конечности отморожены...
И стыдно мне этих мыслей, стыдно непрошеной жалости. Как бы кто из
ребят наших не заметил: ведь у меня погиб друг, и я должен мстить!.. И вдруг
вижу: один наш солдат так же испуганно, как я, смотрит в глаза немцу,
который стоит на четвереньках. Оба смотрят то в глаза друг другу, то на
пистолет, который в руках у солдата. Немец даже кивнуть не может, закоченел.
Глазами моргнул: "Да..." Солдат выстрелил ему в висок... Человек уже
мертвый, а не падает смерзся. Стоит как "козлина", как "скамейка", из
пробитой головы не идет кровь... Мы скорей уходили оттуда, чтобы не смотреть
на мучения тысяч умирающих немцев...
Фашизм тем и преступен, что не только допускает, но заранее
предусматривает такие методы утверждения своей идеологии. Фашизм не
разжалобишь человеческим страданием. Сколько людей было истреблено фашизмом
без всякой на то военной необходимости, а лишь по признаку национальности.
Истреблено аккуратно, без эмоций, с загодя подготовленными газовыми
камерами, печами для сжигания трупов, приемниками для "отходов"... Страшная
идеология. Не хочу сказать - варварская, потому что "фашизм" в моем
восприятии звучит страшнее, чем "варварство".
Мы гордились, что к разгрому фашистов под Сталинградом наша дивизия
хорошо приложила свой кулак. Начиная от прорыва немецкой обороны под
Клетской 19 ноября 1942 года, от взятия Калача, Илларионовки, от боев под
станицей Распопинской, где был целиком уничтожен фашистский полк и взято в
плен около трех тысяч румынских солдат, от тяжелого боя за "пять курганов"