"Пьер Абеляр. Диалог между философом, иудеем и христианином" - читать интересную книгу автора

Что же до предельной отверженности нашей жизни и опасностей, среди
которых мы непрестанно трудимся, то довольно и того, что само наше положение
говорит всем [о нем] красноречивее языковых возможностей. [Поскольку]
предписания Закона, сколько бы трудностей с их [исполнением] ни было
связано, не утаиваются, то от них не уклониться никому, кто соприкасается с
ним, так что нас невыносимо утесняют как гнетом людским, так и игом закона.
Кто не содрогнется или не затрепещет и от стыда, и от страха [при мысли]
подвергнуться самой святыне нашей - обрезанию? Есть ли такая [другая] столь
нежная часть человеческого тела, подобная этой, которой Закон причинял бы
столько страдания с самого младенчества? Какова горечь дикого латука,
который мы собираем как приправу к пасхальному жертвоприношению! Кто также
не увидит, что нам запрещена почти вся вкусная пища, и главное та, которую
можно легко приготовить? Любое мясо, которое ели животные, становится
нечистым для нас, и любое животное, умершее естественно или удушенное,
запрещено нам. И нельзя нам есть [мяса] никаких иных животных, кроме как
тех, которых мы сами заколем, тщательно очистим от жира и крови, что нас
сильно обременяет, главным образом тогда, когда не хватает [денег] покупать
чистый скот. Ведь как мы испытываем отвращение к мясу, забитому погаными,
так и они - к тому, которое закалываем мы. Мы ведь все воздерживаемся и от
вина, которое выдержано также ими. Отсюда ясно, как трудно осуществляется
наше странствие, на которое обрек нас Бог. Кто, наконец, не страшится
суровости установленных законом наказаний - не только им подвергаться, но
даже налагать их на осужденных? Кто применил бык своему брату [закон] "зуб
за зуб, око за око, душу за душу"? Не говоря уже о том, чтобы согласиться
это претерпеть самому, чтобы, разумеется, не вступить в противоречие с
Законом? В самом деле, из этих и других бесчисленных наблюдений ясно, что
каждый из нас, кто повинуется закону, прямо признает [то, что обращает]
псалмопевец Богу: По слову уст твоих, я охраняю тернистые пути [(Пc.,
XVI,4)] [12].
ФИЛОСОФ. Конечно, рвение, которое, как вам кажется, вы проявляете к
Богу, поддерживается тяжкой и безграничной интенцией. Но что гораздо важнее,
является ли эта интенция разумной, или случайно подвернувшейся. Нет,
конечно, никакого вероисповедания, [сторонники] которого не думали бы, что
они служат Богу, и не выполняли бы ради Него Самого то, что, как они
считают, угодно только им. И однако вы не одобряете всех исповеданий, так
как пытаетесь защитить только ваше и надолго предпочесть его другим. Я хочу,
однако, взвесить и доказать тебе [именем] того же писанного Закона, которому
ты следуешь, что это не согласуется с разумом.
ИУДЕЙ. И я охотно поддерживаю это [предложение].
ФИЛОСОФ. Известно, что [еще] до [создания] традиции закона либо
соблюдений законодательных предписаний, большая часть их содержалась в
естественном законе, который, что очевидно, состоит в любви к Богу, и [в
котором] весьма почиталась справедливость и существовали любезнейшие Богу
[люди], как например, Авель, Енох, Ной и его сыновья, а также Авраам, Лот и
Мельхиседек, о которых даже ваш Закон хранит память и часто использует [в
качестве примеров]. Среди них, передают, Енох был столь угоден Богу, что
Господь, говорят, взял его живым в рай, что подкрепил один из ваших [такими]
словами: Енох был угоден Богу и был перенесен в Рай, чтобы народы совершили
покаяние [(Eccl. XLIV, 16)]. Но и Ною, как было написано, человеку
праведному и непорочному в роде своем [(Бытие, VI, 9)], Господь показал