"Дмитрий Абеляшев. Пастырь вселенной " - читать интересную книгу авторасразу вспомнились Ильф и Петров с незабвенными двенадцатью стульями.
Казалось, что сейчас Бадмаев, всем видом своим напоминавший теперь Кису Воробьянинова в самые худшие моменты его многотрудной жизни, скажет им вполне по-остаповски: "А может, вам еще и ключ от квартиры, где деньги лежат?" Но нет. Академик суетливо сунул камни в карман и сказал: - Ах да, простите. Вас устроит одной купюрой? - Да, да! - загалдела детвора, все плотнее обступая потасканного на вид Бадмаева. - Вот, возьмите, - Бадмаев полез в кошелек и отдал 100 долларов самому старшему. Ребятишки мгновенно умолкли до звенящей тишины - жаворонок еще спал, - пока старший проверял на просвет и на ощупь подлинность купюры. Наконец, уверившись, протянул Бадмаеву руку и сказал: - Спасибо, академик. Если чего еще надо, мы всегда рядом. - Спасибо, ребята. Будьте здоровы, - ответил Бадмаев, погладив по головке самого маленького и чумазого, сосредоточенно ковырявшего в носу. И ребятня галдящей стаей помчалась, прямо через поле, прочь от лаборатории, обсуждая, на что они потратят такую немалую сумму. Академик же уже пыхтел от возбуждения над микроскопом, просматривая инопланетную породу, выискивая в ней то, что, как он был убежден, просто обязано было в ней найтись. А потом тихо, почти шепотом, сказал: - Вот оно, Володя. Смотри, это яйцо сквирла. И опять Володя с Бадмаевым заварили и выпили кофе, и вновь закипела у них работа - Владимир вел дневник эксперимента и фиксировал все камеру к микроскопу через некоторое подобие перископа подводной лодки с несложной оптикой собственноручного изготовления, что само по себе тянуло если не на изобретение, то уж на рацпредложение-то как минимум. Капнув воды на яичко неземного происхождения, извлеченное из субстрата, академик сумел к следующему утру вызвать таким образом вылупление из него того самого беленького червячка, пока микроскопического размера, который тут же принялся ползать кругами в поисках пищи, незамедлительно и в избытке специальной иголочкой предоставленной в его распоряжение добрым академиком. В общем, Нобелевская легко, как в счастливом сне, после которого особенно горько просыпаться дождливым утром серых буден, плыла в руки академика. - Я и тебя не забуду, - пообещал Бадмаев. - Ив докладе упомяну, и деньжат подброшу. В общем, Владимир хотел бы разделить эйфорию академика, но как-то боязно было слишком уж поверить в свою удачу. После опьянения успехом бывает ох какое горькое похмелье, а Бадмаев был счастлив как ребенок. Как слишком уж маленький ребенок, подумалось Володе. Вот таких вот жизнь чаще всего и обламывает. Однако пока небо над их Нобелевской действительно казалось безоблачным. Академик же хорошо сознавал, что им надо спешить - информации было получено достаточно, она была достойным образом оформлена и зафиксирована. Наконец академик улыбнулся и сказал, что сейчас они едут в Белгород, откуда отправят бумаги в Нобелевский комитет и в прочие многочисленные официальные инстанции. Бадмаев осознавал, что материал настолько сенсационен, что необходимо непременно снабдить его оцифрованным видео, снятым Владимиром на камеру. Петр Семенович уже провел оцифровку |
|
|