"Дэн Абнетт. Чума ("Warhammer 40000")" - читать интересную книгу автора

опустошившую мир Пироди около тридцати лет назад. Один из переживших
эпидемию находится здесь. Любые подробности о случившемся, которые он сможет
поведать мне, могут оказаться полезными в поисках лекарства.
- Насколько все серьезно там, на Геновингии? - спросил священник с
кадилом.
- Пока удается сдерживать, - соврал я.
Ярдон фыркнул:
- Конечно, удается сдерживать. Потому-то высший администратор и
проделал такой путь сюда. Ты задаешь совершенно глупые вопросы, брат Жирод.
Заговорил еще один священник. Сгорбленный и полуслепой, он был самым
старым из них, его морщинистая голова была усеяна старческими пятнами. На
плече, вцепившись в одежду тонкими механическими лапками, сидел слуховой
рожок.
- Меня беспокоит то, что расспросы и нарушения режима могут встревожить
приют. Я не желаю, чтобы проживающих здесь что-либо беспокоило.
- Твое замечание принято, брат Ниро, - сказал Баптрис. - Я уверен, что
Высший Сарк будет благоразумен.
- Вне всяких сомнений, - заверил их я.
Было уже далеко за полдень, когда Баптрис наконец-то повел меня наверх,
в самое сердце приюта. Калибан следовал за нами, нагруженный несколькими
ящиками из моего багажа. Сестры, похожие на привидения в двурогих капюшонах,
наблюдали за нами из каждой арки и тени.
Лестница привела нас в большой зал на четвертом этаже. Воздух здесь был
спертым. Десятки пациентов бродили там и тут, но ни один из них даже не
взглянул на нас. Некоторые были одеты в выцветшие, бесформенные халаты,
другие все еще носили старые, изношенные комбинезоны или обмундирование
Имперской Гвардии. Все знаки различия, нашивки и эмблемы были срезаны;
ремней и шнурков также не наблюдалось. У окна двое сосредоточенно играли на
старой жестяной доске в регицид. Другие, сидя прямо на дощатом полу, играли
в кости. Кто-то невнятно бормотал, разговаривая сам с собой, кто-то застыл,
глядя в пространство бессмысленным взглядом.
- Они... безопасны? - шепотом спросил я Баптриса.
- Мы предоставляем самым спокойным свободу в передвижении и
использовании этого общего зала. Само собой, их лечение находится под
тщательным наблюдением. Все, кто находится здесь - "безопасны", как и все
те, кто прибыл к нам по доброй воле. Конечно, есть здесь и такие, кто
скрывается от каких-то событий, сделавших для них обычную жизнь невозможной.
Это не добавило мне спокойствия.
Пройдя в дальний конец общего зала, мы вошли в длинный коридор, по
обеим сторонам которого располагались камеры. Двери некоторых были заперты
снаружи на засов. Некоторые были закрыты решетками. На всех дверях имелись
задвижки смотровых окошек. Везде ощущался запах дезинфицирующего средства и
нечистот.
Мы прошли мимо запертой двери, в которую кто-то (или что-то) тихо
стучал изнутри. Из-за другой двери слышалось пение.
Некоторые двери были открыты. Я увидел двух служителей, моющих губкой
древнего старика, привязанного к металлической койке тканевыми ремнями.
Старик жалобно плакал. В другой палате, дверь которой была открыта, но
внешняя решетка крепко заперта, мы увидели огромного, мускулистого человека,
сидящего на стуле и глядящего сквозь решетку. Его тело было покрыто