"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Все дозволено" - читать интересную книгу автора

любит подозрительных звуков и всегда начеку.
- А излучатель помогает?
- Теоретически не должен. Материальный луч против фантомов?
Бессмыслица, конечно. Но представьте себе, мой напарник все-таки сжег
целую опушку леса. Он "вырос" прямо у станции. И лес-то какой -
силурийские мхи да древовидные папоротники.
- Мираж?
- А вы думаете! Чистая мистика. А Пилот полоснул излучателем раз-другой
- и все исчезло. Но угли остались. И сморщенная листва, рассыпавшаяся при
нашем прикосновении. И пепел!
Разговор оборвался. Сообщение Доктора поражало своей нелепостью. Может
быть, уже распад психики? Пытка страхом и мания преследования. Но почему у
обоих?
- Вы как-нибудь пытались объяснить это? - спросил Капитан.
- А вы? - взорвался Доктор. - Четыре солнца восходят и заходят, и никто
до сих пор не может объяснить, где, как и почему! Я устал от чудес и
гипотез.
Он приподнялся на койке и выпил воды с сиропом. Или Капитан не сумел
скрыть какой-то нотки недоверия, или необходимость убеждать в том, что для
них давно уже стало реальностью, утомила Доктора. Он устало взглянул в
окно и воскликнул с неожиданной радостью:
- Смотрите! Имеете шанс.
Выпукло выдающееся наружу окно не искажало видимости. Пустыня
просматривалась вдаль, как с открытого балкона. Горизонт сужал ее, обрезая
зеленым, похожим на диск светофора солнцем. От него осталась только узкая
светящаяся дуга с травянисто-золотым отсветом. Почти рядом, только не
сохраняя симметрии, как бы по другой орбите сползало к горизонту еще одно
солнце - голубой пылающий сгусток неба.
А между горизонтом и станцией посреди черной пустыни вырастало вдруг
нечто трудно описуемое и едва ли понятное. Будто невидимый Гулливер играл
в цветной детский конструктор. Он брал шары и кирпичики и громоздил из них
разрезанные пирамиды и купола, перекошенные синусоиды и промятые кубы или
вдруг нечто знакомое, вроде пизанской башни, склоненной на опрокинутый
стадион. Белые ленты, извиваясь как змеи, то исчезали, то появлялись в
геометрических сочетаниях этого архитектурного бреда. Человеческий ум не
мог участвовать в его создании: в нем не было главного признака
человеческого деяния - целесообразности.
- Вы сомневаетесь сейчас, что эта цветная дичь может быть создана
человеком, служить человеку, утешать его или радовать, - сказал Доктор,
словно угадав мысли его собеседников. - Вы ошибаетесь, друзья. Видите эти
перемещающиеся точки на белых лентах? Это живые существа, внешне не
отличающиеся от нас, землян. Мы видели их близко: они объемны и
гуманоидны.
- Что же они делают в этом столпотворении? - спросил Библ.
- У меня нет достаточных наблюдений для ответа. Но предположения есть.
Живут. Это город. Другого мира, может быть другого измерения. Не
принадлежащий черной пустыне. Здесь это мираж. Видите, он уже тает.
Голубое солнце совсем скрылось за горизонтом. Погасли и его тускловатые
отсветы. Бессмысленное столпотворение радужных конструкций тоже тускнело,
теряя очертания и цвет.