"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Всадники ниоткуда (Трилогия "Всадники ниоткуда", #1)" - читать интересную книгу автора

- Когда ты рассчитывался с шофером такси. Я и Зернов вошли в холл,
портье - этакий лысый лорд - оглядел нас с профессиональным безразличием,
потом вдруг глаза у него расширились, он отступил на шаг и уставился на
меня как истукан. "Что с вами?" - удивилась я. Он стоит и молчит. Тут уже
Зернов спросил: "Вы, вероятно, узнали мадемуазель?" - "Нет-нет, -
опомнился он, - просто мадемуазель очень похожа на одну нашу клиентку". А
мне показалось, что узнал он именно меня, хотя в этом отеле я не
останавливалась. Странно.
Когда мы вернулись в отель, портье на этот раз даже не взглянул на
Ирину, зато мне улыбнулся и сказал, что меня уже дожидаются: "Прямо на
эстраду пройдите".
Конференция действительно ожидала нас в ресторанном зале отеля.
Американцы уже явились, заняв большую часть концертной эстрады.
Телевизионные операторы суетились вокруг своих фантастических черных
ящиков. Корреспонденты с фото- и кинокамерами, блокнотами и магнитофонами
рассаживались за столиками. Тут же официанты разносили бутылки с
разноцветными этикетками. У нас на эстраде тоже стоял столик с бутылками -
об этом уже позаботились американцы. Ирина осталась в зале - переводить не
требовалось: все или почти все присутствующие говорили и по-французски и
по-английски. Французский, правда, я знал неважно, лучше понимал, чем
говорил, но полагал, что присутствие Зернова избавит меня от вещания. Увы,
я ошибался. Газетчики собирались выжать все, что могли, из "очевидцев
феномена", а я к тому же был еще и автором фильма, потрясавшего Париж уже
вторую неделю.
Вел конференцию астроном из Мак-Мердо, по фамилии Мак-Эду. Он уже
привык к тому, что газетчики то и дело острили о Мак-Эду из Мак-Мердо или,
вспоминая название шекспировской комедии, устраивали "много шуму из-за
Мак-Эду". По-английски это звучало совсем колоритно: "мач эду эбаут
Мак-Эду". Но смутить его было трудно. Он вел наш корабль в конференционном
шторме с искусством многоопытного кормчего. Даже голос у него был
капитанский, умеющий осадить, когда нужно, чересчур уж назойливых
вопрошателей.
Я не случайно упомянул о шторме. Тремя часами раньше в другом парижском
отеле состоялась встреча журналистов с еще одним "очевидцем феномена" и
делегатом конгресса, адмиралом Томпсоном. Он отказался от участия в нашей
пресс-конференции по мотивам, которые предпочел высказать корреспондентам
в индивидуальной беседе. Смысл этих мотивов и сущность его высказываний
стали ясны после первых же адресованных нам вопросов. Отвечали делегаты, к
которым обращались корреспонденты, на вопросы без адреса отвечал Мак-Эду.
Конечно, я не все запомнил, но то, что запомнилось, сохранило
последовательность магнитофонной записи.
- Вам что-нибудь известно о пресс-конференции адмирала Томпсона?
Так полетел к нам первый теннисный мяч из зала, и тотчас же отразила
его ракетка председателя:
- К сожалению, ничего не известно, но, честно говоря, я не очень
взволнован.
- Но заявление адмирала сенсационно.
- Весьма возможно.
- Он требует превентивных мер против розовых "облаков".
- Вы расскажете об этом в своих газетах. Прошу задавать вопросы.