"Дэниел Абрахам. Предательство среди зимы ("Суровая расплата" #2)" - читать интересную книгу автораколодец. Когда Мати считался задворками Империи, сюда прислали поэта с
андатом по имени Вздымающаяся Вода. Говорили, что из каждого рудника тогда бил фонтан. После Великой войны поэт Манат Дору пленил андата Размягченный Камень, и Мати стал центром горного промысла. Сюда съехались все мастера, работающие с металлами - жестянщики, ювелиры, алхимики из Западных земель, игольщики... К несчастью, андат Вздымающаяся Вода исчез, и никто не сумел захватить его снова. Поэтому возникла нужда в водоподъемниках. Биитра опять вспомнил про поломку. Механизм он придумал сам: за время, пока луна - мерило более надежное, чем капризное северное солнце - сдвинется на палец, четыре человека могут поднять на шестьдесят стоп столько воды, сколько весят сами. Устройство нуждалось в усовершенствовании: за этот день Биитра убедился, что уже несколько недель оно работало не в полную силу. Вот почему шахту затопило так быстро. Путей есть несколько... Биитра так увлекся решением задачи, что забыл про холод, про усталость, про то, где он и куда направляется. Постоялый двор возник перед ним как по волшебству, хотя неожиданность нельзя было назвать неприятной: массивные каменные стены, красная лакированная дверь на первом этаже, широкие снежные ворота на втором, дым изо всех труб. Даже с улицы слышался аромат перченого мяса и вина с пряностями. Хозяин - старик с круглым, как луна, лицом - согнулся чуть ли не вдвое в почтительной позе приветствия. Носильщики опустили паланкин. Биитра еле успел вдеть руки в рукава, чтобы ответить хозяину. - Мы вас не ожидали, высочайший! - сказал старик. - Мы бы приготовили более достойный прием. Все, что у меня есть... - Подойдет, - оборвал его Биитра. - Мне подойдет все, что у вас есть. на пороге и изобразил ответную признательность, чем, похоже, удивил старика. Круглое лицо и дряблая стариковская кожа напомнили Биитре бледную виноградину, которая вот-вот станет изюмом. "Почти тех же лет, что мой отец!" - подумал он, и в груди затеплилась странная, грустноватая симпатия к этому человеку. - Я вас здесь раньше не видел, - произнес Биитра. - Как ваше имя, сосед? - Ошай, - ответил луннолицый. - Мы незнакомы, но всем известна доброта старшего сына хая Мати. Я рад, что вы вошли в мой дом, высочайший! Биитра переоделся в простой халат из плотной шерсти - такую запасную одежду держали на многих постоялых дворах, - и пошел во внутренний сад, где его ждали охранники. Хозяин собственноручно принес лапшу в черном соусе, речную рыбу, запеченную с инжиром, и несколько каменных графинов рисового вина со сливами. Охранники, сперва мрачные, постепенно оттаяли, принялись петь песни и рассказывать истории. На время они забыли, кто этот длиннолицый мужчина с седеющей бородой и залысинами, забыли, кем он может однажды стать. Даже Биитра подпел им раз-другой, опьянев не только от вина, но и от тепла жаровни, от утомительного дня и приятного вечера. Наконец он поднялся и пошел к себе. Четыре охранника последовали за ним: как заведено, они лягут на солому перед дверью Биитры, а его ждет лучшая кровать на постоялом дворе. У постели горела ночная свеча с медовым ароматом. Пламя едва опустилось до четвертной риски - еще рано. Когда он был двадцатилетним юнцом, то не ложился, пока ночная свеча не выгорит, и подушкой загораживал рассвет. Теперь он не дождался бы и половины свечи. |
|
|