"Дэниел Абрахам. Предательство среди зимы ("Суровая расплата" #2)" - читать интересную книгу автора

базилик, мята, тимьян. Ота представил, как будет мыть эти кирпичи неделю за
неделей, год за годом, пока не умрет или пока они не изотрутся до гладкости,
и ощутил непонятную симпатию к дорожке. Даже улыбнулся своим мыслям.
- Итани!
- Не знаю... В смысле, я знаю, что меня пошлют в Мати недели через две.
Амиит Фосс направляет туда чуть ли не половину людей.
- Еще бы. С такими-то событиями.
- Но я пока не решил, еду ли.
Молчание стало тягостным, и он обернулся. Киян стояла в дверях своего
дома, скрестив руки, сощурив глаза и нахмурив брови. Ота с улыбкой оперся о
швабру.
- Нам нужно поговорить, милая! Принять... Принять одно решение.
В ответ Киян забрала у него швабру, приставила к стене и прошла в
специальную комнату для встреч. Комната была небольшая, но хорошо
обставленная - ее можно было сдавать иностранному гостю или посланнику за
доплату, - с массивной деревянной дверью и окном во внутренний двор, чтобы
труднее было подслушивать. Что ж, тем лучше.
Киян чинно села. Ее лицо, как у игрока в фишки, ничего не выражало. Ота
сел напротив и намеренно не взял ее за руку. Он понимал, что Киян
сдерживается, пока не услышала, о чем он хочет поговорить. Если вдруг он
скажет совсем не то, разочарование не будет таким жестоким. На мгновение он
вспомнил баню в Сарайкете и глаза другой женщины. Однажды он уже заводил
подобный разговор. Третьего раза, пожалуй, не будет.
- Я не хочу ехать на север, - сказал Ота. - По нескольким причинам.
- Например?
- Милая, я не все тебе рассказал. О своей семье. О себе...
Ота медленно, осторожно начал свою историю. Он - сын хая Мати, правда,
шестой. Семьи посылают таких в школу, где отпрыски знатных родов надеются
стать поэтами и повелителями андатов. Его избрали в поэты, но он отказался.
Итани Нойгу - имя, которое он взял себе сам, судьба, которую он предпочел. И
все же он остался Отой Мати.
Ота подбирал слова как мог. Он почти ожидал, что Киян над ним
посмеется. Или скажет, что он возомнил о себе невесть что. Или заключит в
объятья и воскликнет, что знала, всегда знала, что он не простой посыльный.
Однако Киян повела себя иначе. Она просто слушала, скрестив руки, отведя
глаза к окну.
Поперечная морщинка меж бровями стала чуть резче, и только. Она не
шевелилась, не задавала вопросов до тех пор, пока Ота не договорил. Ему
оставалось лишь сказать, что он решил принять предложение и готов работать
вместе с ней на постоялом дворе, но она догадалась и предостерегающе подняла
руку.
- Итани... Любимый, если это неправда... Если ты меня разыграл, прошу
тебя, скажи. Скажи сейчас.
- Это правда.
Киян глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Ее голос зазвучал очень
спокойно, но Ота понял, как она разгневана. У него в груди все сжалось.
- Ты должен уехать. Сейчас же. Сегодня. Уезжай и больше никогда не
возвращайся.
- Киян-кя...
- Нет. Никаких "кя". Никаких "милая". Никаких "любовь моя". Хватит. Ты