"Геннадий Абрамов. Спорыш (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Полно. Ни за что не поверю.
Елена, чувствуя, что сам он еще долго с места не сдвинется, взяла
Батарикова ласково под локотки и в дом насильно направила.
А сама наконец с облегчением на клумбах цветами занялась, загадав, что
вечером, когда спать лягут, непременно писателю всю эту историю передаст,
про пожар и сгоревшие исподние вещи и про то, как их пьяный дед непотребно
зарю встречал, - а уж писатель потом нашего Батарикова пропесочит. Уж он его
выведет с сатирой и юмором, чтоб деревня прочла. Урок ему будет заслуженный.
Ведь он мне, срамник этакий, плиту газовую задолжал, почти новую. Брал на
время, сгноил и до сей поры ни деньгами не возвращает, ни такую же на замену
не отдает. Все сулит на обмен какую-нибудь пакость подсунуть.
Меж тем храп в доме пресекся. Затем в тишине что-то грохнуло. Шмяк. Как
тело с высоты упало. И сейчас же голос Батарикова стены пронзил. Вой
нечеловеческий: "Аа-аа!" - длинный, гулкий, душу выворачивающий.
Елена бросилась на выручку в дом. Однако писатель, который все это
время подросток-терн вырубал, желая для внука полянку сделать, ее задержал:
- Оставь, Лен. Не ходи.
- Да они дом развалят!
- Заново соберем. Не ходи.
- А стон? Крик?
- Ничего. Это наш Василий неповоротливый виноват. Наверняка руку
сломанную Алексею Никанорычу придавил.
- И тебе не жалко?
- Не то слово. Но все равно не ходи.
- Нервы у тебя.
- Ага. Из нержавейки с аргончиком.
Покамест они разговаривали, Батариков выть перестал. Елена стояла в
ожидании, слушала, не будет ли чего хуже. Из дома теперь доносилась возня.
Недовольный голос Мироныча долетал. Что-то опять упало, но теперь по звуку
похоже - на оброненный стул. Шаги, топот. Дверь об стенку шмякнулась.
И вот на крыльце объявились. Оба сразу, в обнимку. Тучный дипломат,
заметно опухший, в женском халате, сквозь который попередку гладкое круглое
пузо просвечивало, а под мышкой у него побитая голова Батарикова торчала -
он помятого спросонок Мироныча как бы по-дружески нес. Лица шкодливые,
дерзкие. У дипломата волосы, как у черта, всклокочены.
- Остаюсь, - объявил он.
- Ага, - улыбался Батариков. - Во как.
- Где? - недоумевала Елена. - Что значит - остаюсь? О чем ты, дед?
А Батариков вместо него:
- Все одно скоро при коммунистах жить.
- В узком кругу, на политбюро, мы решили, - дипломат сказал, -
довольно, хватит. Пора подумать о том, как прожить по-человечески остаток
дней. Идеолог Алеша меня убедил.
- Да что стряслось-то? - допытывалась Елена.
- А то, - посмеивался Батариков. - Догадайся, премудрая? Полюбилась нам
деревенская жизнь!
- И что? - все еще не понимала Елена. - Нам она тоже по вкусу.
- Прощай, заграница, навеки! - Батариков ликовал. - Да здравствует
дружба, не приведи Господь! Съезжает он. Россия все ж таки оказалась дороже!
Елена построжела лицом.