"Сергей Абрамов. Потому что потому (Авт.сб. "Требуется чудо")" - читать интересную книгу автора

менее чистый лист подорожника, утер нос младенцу. Константин перенес
операцию стоически, не пикнул даже. Глазел на Вадима, моргал. Глаза у него
в отличие от сестрицы Зинаиды одинаковыми виделись - карими.
- Ну что, Константин, - внезапно и непонятно умиляясь, сказал Вадим, -
как она, жизнь?
Константин сосал палец громко, вкусно, на вопросы не отвечал. Не умел.
- Может, тебе варенья дать? - Вадим совсем растаял, бдительность
потерял. И понимал, что глупит, а ничего с собой поделать не мог: нравился
ему Константин, и все тут.
Услыхав знакомое слово "варенье", Константин оживился, часто-часто
заморгал, еще громче зачмокал и вполне осмысленно кивнул: дать, мол.
- Ну, пойдем...
Вадим вел его по вытоптанной в траве дорожке, согнувшись пополам: иначе
не доставал до задранной ладошки малыша. Вел осторожно, не в пример
сестрице: обходил корни. Константин доверчиво шлепал босыми ступнями,
стараясь как раз попасть на корни. Зинаида не появлялась. Или лазила по
крапиве в поисках летательного аппарата, или чинила диверсию. Вадиму в
данный момент все было, как говорится, "до лампочки", он горел внезапно
проснувшимся отцовским желанием накормить ребенка засахарившимся
клубничным вареньем.
- Садись, - сказал он Константину, когда привел на террасу. Стул
пододвинул. Константин доверчиво и ясно смотрел на него, с места не
двигаясь.
- Ах, да! - сообразил Вадим. - Ты же у нас гном... - подхватил под
мышки, усадил.
Наголо стриженная голова Константина едва торчала над столом. Рот был
как раз на уровне блюдца с вареньем. Интересно, подумал Вадим, вынет он
палец изо рта или нет?
Константин вынул. Обеими руками взялся за блюдце, придвинул к себе и,
не обращая внимания на ложку, окунул рожицу в варенье.
- Ты что?! - дернулся к нему Вадим, всерьез напуганный странным
способом употребления пищи, но тут появилась Зинаида с игрушечным
вертолетом.
Вертолет оказался махоньким, пластмассовым, травянисто-зеленым, и тяжко
было понять, как она сумела отыскать его в девственных
лопушино-крапивно-репейных дебрях. Не иначе, не в дебрях он лежал - опять
мелькнуло подозрение - спрятали его в известном месте, а она...
Додумать не успел. Зинаида сказала:
- Он всегда так ест. Ни ложек, ни вилок не признает. Прямо пес дикий!
Хорошо - варенье густое, а если борщ?
- А что борщ? - не понял Вадим.
- Так у него только лицо испачкается, а когда борщ - все тело в
капусте. Даже попка... А вообще вы зря. Нельзя ему варенья.
- Почему?
- Диатез. У всех от варенья диатез. Когда переедят.
- У меня нет... - машинально сказал Вадим.
- Вы же взрослый. - В голосе Зинаиды звучало легкое презрение: простых
вещей человек не понимает.
- Я хотел как лучше...
- Кто ж вас винит?! - Зинаида всплеснула руками: жест у матери