"Сергей Абрамов. Стена (Авт.сб. "Требуется чудо")" - читать интересную книгу автора

набережной Москвы-реки и смотрели, как по серой плоской воде маленький
буксирный катерок с громким названием "Надежда" тянет за собой стройную и
длинную баржу. Катерок пыхтел, натужно пускал в реку синий дымок, но дело
свое делал исправно.
- Дай закурить, - попросил Коновалов.
- Не курю, - сказал парень. - Не люблю.
- И правильно, - согласился Коновалов. - Чего зря легкие гробить?.. -
помолчал, провожая взглядом "Надежду", уходящую под стальные пролеты
виадука окружной железной дороги. Робко, собственного интереса страшась,
спросил: - Слушай, паренек, как же они теперь жить станут?
- А как они жили, отец? - вопросом на вопрос ответил парень, не
подозревая, что почти буквально повторил слова Павлика Топорина, сказанные
им деду в ответ на такой же вопрос.


Но почему - не подозревая? Все-то он подозревал, все-то знал, все ведал
- многоликий юный искуситель людских душ, хороший современный парнишка по
имени Андрей, Иван, Петр, Сергей, Александр, Николай, Владимир... Или
Павел, например.


- Как жили? - озадачился старик Коновалов. - По-разному жили, ни шатко
ни валко. В сплошном тумане.
- Оно и видно. А надо бы по-другому.
- Потому и стена, да?
- А что стена? Была и нет... Так, символ. Предупреждение. Чтобы
поняли...
- Поймут ли?..
- Поймут, отец.
- Хорошо бы... Отец сына, сын отца, жена мужа... Ах, славно!.. Жаль,
сына моего нет...
- Почему нет? Вон он...
Коновалов, не веря парню, оглянулся. Из-за школьного здания на
набережную вышел его сын - широкоплечий, дочерна загорелый, в шортах, в
рубахе сафари, в пробковом тропическом шлеме, будто не в Москве он
обретался, а в знойной Африке, будто не на столичный асфальт ступил, а на
выжженную солнцем землю саванны.


А он, кстати, там и обретался.


- Серега! - крикнул Коновалов сдавшим от волнения голосом.
- Он тебя пока не слышит, - мягко, успокаивая старика, сказал парень.
Сын Серега посмотрел по сторонам и побежал по набережной к обрыву,
перепрыгнул через поросшую редкой травой узкоколейку, ведущую к старой
карандашной фабрике, начал спускаться к реке по склону, оскользаясь,
хватаясь за толстые лопушиные стебли. А следом за ним на набережную
выкатилась шумная, пестрая разноголосая людская толпа. Старик смотрел на
нее оторопело, подмечая знакомцев. Вон Сенька с Иркой, ночные строители, -