"Сергей Абрамов. Стена (Авт.сб. "Требуется чудо")" - читать интересную книгу автора

вышло...
- Не привык я!
- И молодец, вижу! А другие вон привыкают, еще и обживаются... Меня раз
в школу позвали, как ветерана войны и труда: мол, расскажите, Пал Сергеич,
о вашем героическом прошлом. Сидят передо мной пионерчики - чистые,
глаженые. Рассказываю я им о чем-то, а сам подмечаю: они меня-то слушают,
а сами нет-нет да на учительницу косятся. Та в ладоши захлопает, они -
следом. Та сидит смирно - и они сидят. Дай, думаю, расшевелю, пусть
посмеются. Война, она хоть и страшная гадина, а смешного тоже много было.
А чего? Жизнь!.. Вспомнил я, как в сорок третьем, под Барановичами, фашист
на нашу роту напал, когда мы спали. Не ждали нападения, разведка ничего не
донесла, разлеглись кто как: кто одни сапоги снял, а кто и штаны с
гимнастеркой. Лето, жара. Ну, фрицы и вмазали. Ротный орет: "Тревога? В
ружье!" Мы - кто в чем был - автоматы в руки и в атаку... Так, босиком да
в подштанниках, фашиста и отбросили. Вот ты рыгочешь сейчас, а пионерчикам
тогда тоже весело было. Они - в смех, а учительница им: "Прекратить сейчас
же! Как не стыдно! Война - это героизм, это каждодневный подвиг, и ничего
смешного в истории товарища Коновалова я не вижу". Понял: она не видит.
Значит, и они видеть не должны. И что ты думаешь? Стихли, заскучали...
Жалко мне их стало - ну, до боли. Вырастут, что про войну нашу знать
будут? Что она - каждодневный подвиг? Что мы - не люди, а какие-то
каменные истуканы с памятников?.. Опять я не о том... Я к чему? Эти
пионерчики уже застегнуты на все пуговицы. А дальше - больше. И их
застегивают, и они ручонками помогают: так, мол, надо. Кому надо?
Учительнице этой, мымре?.. Меня вон батька всего и учил: никогда не ври.
Заставлять будут, а ты все одно не ври. Он сам по правде жил, да и я
вроде... А тут - ты уж извини, тезка, - твоего деда назвать хочу. Может,
не помнишь, давно дело было, чинил я Андрею Андреевичу его тачку, он рядом
пасся. А тут ты бежишь: "Деда, деда, тебя к телефону". Ну, он и скажи,
сердито так: "Я же тебя предупредил: всем говорить, что меня нет дома".
Мелочь вроде, а тоже, знаешь, кирпичик...
- В стену? - Павлик молчал-молчал, слушал коноваловский монолог, а
сейчас прорвался с репликой.
- В нее, родимую! Я про заборы сказал, которые мы вашему брату ставим -
вот они-то в стены и вырастают. Вы - ребятки умные, уроки на лету
схватываете, со временем такие стены выкладываете - только на цыпочках
через них видать. Да и куда видать? Только вдаль, только в светлое
будущее. А что рядом, по ту сторону стены - и на цыпочках не увидишь...
- Опять мы виноваты!.. Я ж вас так понял, что молодым стены - не
помеха.
- Как не помеха? Помеха. Но фокус в тем, что вы их видите, а значит, и
сломать поможете. И уж, конечно, новых не строить! Но для этого, тезка,
молодым надо всю жизнь оставаться. Ты оглянись кругом: разве только твои
дружки дело делают? Я вот с тобой. Вон еще моих ровесников сколько! И, как
говорится, среднее поколение тоже в наличии... Да и сам посуди: не одни
молодые страну нашу выстроили. Страна - не стена, ее построить куда
тяжелее. А ведь стоит...
- И стена стоит.
- Точно! - Коновалов любовно поглядел на стену, почти законченную уже,
- ну, может, метров в пять просвет посередине остался, там Сенька Пахомов