"Сергей Александрович Абрамов. Стоп-кран (Театральная фантасмагория)" - читать интересную книгу автора

Именно лысый-то и достал, как говорится, Кима. Не Настасья Петровна и
Танька с их таинственно-спешными сборами и "хорошей московской" в товарном
количестве. Ни сам спецсостав из шестнадцати вагонов без опознавательных
знаков. Ни странный пейзаж за окном - так в глубокой древности снимали в
кино "натуру", крутили перед камерой реквизиторский барабан с наклеенной
пейзажной картинкой. Но здесь слишком быстро крутили: отвлеклись ребята или
поддали накануне по-черному... Все это по отдельности и вместе могло достать
кого угодно, но Кима достали лысый, ветеран и "За власть Советов!", достали,
притормозили, заставили задуматься. И, если честно, испугаться.
Ким не терпел мистики. Ким вырос в махоньком среднерусском городке в
неполной, как теперь это принято называть, семье. Неполной она была по
мужской части. Папашка Кима бросил их с матерью, всего лишь месяца два
потерпев загаженные пеленки и ночные вопли младенца, вольнолюбивый и нервный
папашка подался на север или на восток - за большими бабками, то есть
деньгами, за туманом и за запахом тайги, оставив сыну комсомольско-корейское
имя, ну и, конечно, фамилию - она проста, не в ней дело. Мать, не будь дура,
подала на развод и на алименты. Развод дали без задержки и навсегда, а
алименты приходили нерегулярно и разных размеров: иногда трешник, иногда
двадцатка. Если с туманом и тайгой у беглого папашки все было тип-топ, то с
большими бабками, видать, ничего не выгорело.
Впрочем, ни мать, ни Ким по нему не сохли: нет его, и фиг с ним. Мать
работала на фабрике - там, конечно, фабрика имелась в родном городке, ну, к
примеру, шишкомотальная или палочно-засовочная, - зарабатывала пристойно, на
еду-питье хватало, на штаны с рубахой да на школьную форму - тоже, а однажды
хватило и на билет в театр, где давала гастроль хорошая столичная труппа.
Этот культпоход и определил дальнейшую судьбу Кима. Судьба его была
прекрасна и светла. Он играл и ставил в театральном кружке Дома пионеров. Он
играл и ставил в студии городского ДК имени Кого-То-Там. Он имел сто грамот
и двести дипломов за убедительную игру. И как закономерный итог - три года
назад поступил в суперэлитарный, суперпрестижный институт театральных звезд,
но не на факультет звезд-актеров, как следовало ожидать, а на факультет
звезд-режиссеров, ибо по характеру был лидером, что от режиссера и
требуется. Кроме таланта, естественно.

Биография простого советского паренька начисто разбивает пошлые
аргументы тех критиканов, которые считают, будто в литературу и искусство
нашей социалистической родины можно протыриться только по блату или по
наследству.
Кстати, принадлежность Кима к миру театра объяснит все уже приведенные
и еще ожидаемые метафоры, эпитеты и сравнения, аллюзии и иллюзии, ловко
прихваченные из данного мира.

Однако вернемся к мистике. Ким не терпел ее, потому что его воспитание
было построено на реальных и даже приземленных понятиях и правилах. Чудес не
бывает, учила его мать, манна с неба не падает, дензнаки на елках не растут,
все надо делать самому: сначала пошевелить мозгами, а потом - руками. И все
кругом так поступают, в чудеса не веря. Кто-то - лучше шевелит мозгами, а
кто-то - руками, отсюда - результаты.
Ким стоял в пустом тамбуре и думал. Искал реальную зацепку для
объяснения происходящего. Оно, происходящее, пока виделось некой большой