"Сергей Александрович Абрамов. Сложи так (про шпионов)" - читать интересную книгу автора

- Большущий якорь и "Нина" почти до локтя.
- Спасибо за информацию, - сказал я, - и за то, что переслали
шкатулку нам. А у меня к вам еще просьба. Не могли бы вы заглянуть в
архивы довоенных лет и посмотреть, не проходил ли у вас по какому-нибудь
уголовному делу некий Гадоха Сергей Тимофеевич. Если проходил и у вас
имеются его отпечатки пальцев, то вы бы могли сравнить их с теми, которые
сняли с трупа. Вы сделаете это сами или мне следует обратиться к
начальнику отдела?
Последнюю реплику я добавил только из вежливости, потому что был
уверен в ответе.
- Зачем? - улыбнулся он, мгновенно сообразив, что я знаю о сгоревшем
Ягодкине гораздо больше его. - Я с удовольствием сделаю это и сам и, если
отпечатки сойдутся, немедленно же поставлю вас в известность. Может быть,
в этом случае придется подключиться и нам: есть еще не закрытые дела.
- Лично я думаю, - сказал я, - что прежнее ремесло он оставил и
прежние связи не возобновил, хотя наличие крупной суммы долларов в
шкатулке, может быть, и не исключает валютных операций. Словом, там видно
будет. Возможен и такой вариант: мы закрываем дело, а вы открываете его
снова. Ведь нам и вам интересен не сам погибший, а его сообщники и
преемники...
Разговор этот был позавчера, а сейчас, плохо доспав ночь, я сижу у
себя в управлении и вызываю Жирмундского.
- Я уже на месте, Саша. Заходи.
Когда разговор у нас неофициальный, мы всегда с ним на "ты" и зову я
его Сашей. Он сын моего боевого товарища, с которым мы вместе дошли до
Берлина и который очень много для меня сделал в труднейшей обстановке,
осложнившей мою военную жизнь в сорок четвертом году. Мы были рядышком и
после войны в нашей военной комендатуре в немецком городе Хаммельне, и в
дни мира, когда подрастал Саша, после пришедший по стопам покойного отца в
органы безопасности. Здесь он обнаружил незаурядный талант чекиста, а
приобретенный опыт работы позволил ему в конце концов почти догнать меня:
теперь он майор и мой ближайший помощник. В этой роли он был просто
неоценим, особенно в тех случаях, когда в круг нашей расследовательской
деятельности попадали молодые люди, которых он, естественно, знал лучше,
легче понимал, точнее улавливал их настроения и мысли. Мы даже подружились
с ним, как говорится, "на равных", несмотря на разницу в возрасте, - уж
очень многое нас сближало. И взаимная симпатия, и его тяга холостяка к
семейному, и общность интересов, и любовь к музыке - он собирал
современные джазовые записи, я - классику в концертном исполнении. Да и
встречались мы не только по службе. По вечерам он часто забегал ко мне
поиграть в шахматы или разобрать только что опубликованную партию Карпова
или Таля, а то и просто поужинать у нас.
Сейчас мы одни, и Саша, даже не поздоровавшись, словно мы только что
виделись, молча садится против меня и выкладывает на стол потускневшую
медную шкатулку, пересланную нам из уголовного розыска. Она уже прошла
через экспертизу, и все в ней разложено, как и было при получении:
затрепанный томик Агаты Кристи в лондонском издании Макмиллана, пухлая
пачка новеньких десятидолларовых купюр и военный билет с паспортом на имя
Ягодкина, все данные которых я уже помню наизусть и точно знаю, кого они
прикрывали.