"Александр Иванович Абрамов. Белые начинают..." - читать интересную книгу автора

постороннему обмолвились о профессорских деньгах. Хоть путь этот и длинным
может оказаться, а вдруг да что-нибудь засветится...


7. ВЕРСИИ НАМЕЧАЮТСЯ

В понедельник старший лейтенант Рыжов уже к полудню вернулся к
Жемчужному:
- Есть новости, товарищ майор.
- Хорошие?
- Может, и неплохие, видно будет... Говорил и с директором, и с
главбухом, и с кассиром. Все утверждают, что никому о гонораре профессора
не сообщали. Даже удивляются: подумаешь, дескать, событие, Заболотский у
них не один деньги получает... Тут вроде бы пусто. Но есть зацепочка. У
Кротовой новая вещь появилась: серебряная брошь с сердоликами, старинная
работа.
- Во-первых, откуда узнал? Во-вторых, ну и что?
- Отвечаю по мере поступления вопросов. Узнал от двух девчонок из
бухгалтерии. Пока я Кротову ждал, они эту брошь на все лады обсуждали.
Могу описание составить. Сам-то я ее не видел: Кротова не надела брошь.
Как пришла, так девицы замолкли: боятся начальницу... А что касается
вашего "ну и что", так брошь-то туркменская. И неделю назад ее у Кротовой
не было.
- Повторюсь: ну и что?
- Товарищ майор, вспомните: Шустиков-то в Ашхабаде живет. И брошь
оттуда.
- Верно... Хотя и на совпадение похоже, но взять на заметку стоит, -
согласился Жемчужный.
Раздался звонок телефона. Следователь Михайлов сообщил, что ждет
внизу: ехать в больницу к Кутырину.
Кутырин лежал в отдельной палате. Широкое итальянское окно ее
выходило в сад. Жемчужный рассказал подполковнику обо всем, что успел
узнать об убийстве. Глаза Кутырина, казалось, говорили: "Знал, что
приедешь. Не такое это дело, чтобы с маху решать".
- Издательство проверили? - спросил он.
Жемчужный рассказал все переданное Рыжовым.
- Не отмахивайтесь сгоряча, - сказал Кутырин. - В Ашхабад можно за
неделю слетать три раза.
- Для доказательств этой совсем уж неожиданной версии, - уточнил
Жемчужный, - у него должен быть еще серый костюм с новыми пуговицами.
Кстати, если это он, то, удирая с дачи, успел их все срезать и зашвырнуть
по дороге на станцию в лужу. Полковник Хмара их нашел. Без одной -
оторванной раньше.
- Стоит подумать.
- А я все думаю о Сизове, - признался Парамонов. - И у него есть
серый костюм, и он мог срезать ночью пуговицы. Даже удобнее по дороге,
чтобы не тащить их к себе на дачу. А "странная" партия, как назвал ее
товарищ майор, мне совсем не кажется странной. Профессор, подвыпив, вполне
мог прозевать ферзя. И у тех, кто помоложе, это бывает. А защищался из
упрямства, у него это упрямство в характере. Ну и сдался все-таки, хода-то