"Виктория Абзалова. О черном маге замолвите слово, книга 2 " - читать интересную книгу автора

попробовал пошутить мастер Фейт, но мальчишка даже вздрогнул от знакомого
тона, исполненного спокойной уверенной нежности.
Что б тебе пусто было, Раинн! Неужели все насмарку... Дамир и так лучше
любого иного знает, что такое, когда не на кого положиться. Только вроде бы
отошел, расслабился, начал улыбаться, - а тут лавина впечатлений, связанных
с его наставником и опекуном, хуже которых не придумаешь! Не самое удачное
время и способ для развенчания авторитетов, тем более, когда столько труда
было положено, что бы завоевать его доверие. Мальчишка растерян, ничего уже
не понимает ни в происходящем, ни в себе...
- Спрашивай, - неожиданно предложил Фейт.
Пушистые ресницы взметнулись вверх, и под кристально чистым ясным
взглядом синих глаз, господин Фейт вдруг ощутил какое-то странное
пронзительное почти забытое чувство - неужели стыд, тьма всеведущая?!
- Почему вы соврали, что не маг? - мучительным шепотом все же выдал
свой вопрос Дамир.
Фейт удивился и - внезапно растрогался это хрупкому дару: не верит. В
то, что его могли обмануть, что его опекун может быть чудовищем похуже
покинувшей их вампирки, и замешан в чем-то подозрительном. Надеется и просит
разубедить.
- Какой же я маг? Маг это не столько способности, сколько род занятий.
А я за добрый десяток лет использовал меньше чар, чем за последние дни.
- Почему?
- А зачем? Мое положение меня вполне устраивает. Или ты предпочел бы
видеть меня в башне, чахнущим над фолиантами и колдовскими гримуарами?
На этот раз Дамир улыбнулся. Такой мастер Фейт ему и пригрезиться не
мог, не говоря уж о том, что врядли бы снизошел до разбойничающего юнца.
- И я не хотел, что бы ты меня боялся. Ты ведь сбежал бы тогда...
У парнишки порозовели щеки: мастер Фейт обращается с ним, как будто он
сделан из самого драгоценного стекла и рассыплется от малейшей
неосторожности. Да за такое счастье, когда рядом сильный, знающий, все
понимающий человек, который всегда поддержит - жизни не жалко!
Волной нахлынуло отрезвляющее воспоминание: "У каждого свои
способы...", "Тебе трудно отказать"...
- Вы ведь сразу увидели, что я темный... Так вы поэтому позволили мне
остаться?
Вы скажите, я пойму...
- Да, я увидел сразу, - признал Фейт.
Дамир молчит: ни возмущения, ни обиды, ни разочарования, - лишь
тоненькая жилка дергается в груди невпопад.
Жалость, - острая, ранящая витой палаческой иглой. Господин Фейт
напоминает себе канатоходца над огненной ямой - одна ошибка и крах. Боль
предательства сломает мальчишку, - по циничности подобное надругательство
над сердцем, превзошло бы то, которое ему пришлось пережить над телом, и
рану оставило бы куда более глубокую, навсегда убив способность, а главное -
желание верить.
- Дами, - Фейт с ласковой осторожностью развернул его лицом к себе,
заглядывая в глаза, - сейчас мне абсолютно все равно, есть у тебя
какие-нибудь силы или нет.
И никогда не стояло на первом месте! Неужели ты все еще считаешь, что
тебе нельзя желать помочь просто так?