"Виктория Абзалова. Тропы в тумане " - читать интересную книгу автора

твердый практицизм королевского сына, чем на романтический идеализм, все
чаще влекущий за собой обширное кровопролитие.
Мордрета признали наследником все, кроме рыцарей Круглого Стола. Гавейн
более всех был уверен, что Мордрет, погрязнувший в низменных заботах, и
потому уделявший мало времени рыцарским забавам, - не достоин такого
положения. Тем более, тот не стеснялся, хоть и вежливо, критиковать традиции
Круглого Стола!
Вот Артура Гавейн почитал - прирожденный воин, тот был зерцалом
рыцарства, по его мнению, будучи уже не столько королем, сколько живой
легендой! Даже бредовый по всем статьям заговор против Гвенхивар - имел
своей целью одно: избавить величайшего короля от недостойной его супруги и
клятвопреступника... Он еще с радостью избавил бы его от позора и опасности
в лице незаконнорожденного сына, своего двоюродного братца!
Но Мордрет сейчас - был недосягаем для него!
Прежде всего, ввиду различия их образа жизни и занятий. И если в
двадцать лет, их еще могло что-то свести, то позже - полностью поглощенный
своими обязанностями, новоявленный принц пересекался с ним крайне редко, а
когда пересекался - казалось, не замечал вовсе, заставляя Гавейна скрипеть
зубами.
Недовольство его и раздражение росло тем больше, что Мордрет не давал
ему повода сойтись в поединке, и вообще предпочитал решать вопросы без
применения оружия.
Поведение, без сомнения - отнюдь не рыцарское!
В глубине души, Гавейн чувствовал, что это не трусость, а наоборот -
уверенность того, кто знает о своей силе, и не нуждается в ее подтверждении.
И это бесило его еще больше!
Он ненавидел его между выяснением отношений с матерью и братьями,
войнами, стычками с Ланселотом, и поисками идеала - как и полагается
благочестивому рыцарю... Наглец не мог (или не хотел?) занять его место
подле Артура, но что значило оно без права наследовать корону Британии?! И
это право, - его безусловное право - было отнято у него ублюдком
Тинтагельской язычницы колдуньи!
Плодом греха еще одной блудливой ведьмы!
А ведь и Мордрет тоже никогда даже не пытался скрыть своего
скептического отношения к святой вере! Помнится, покойная Моргиас,
поколдовывавшая в свободное от интриг время, упоминала, что в его крови тоже
спят древние силы...
Проклятые распущенные колдуньи! Представить, что одна из них обоснуется
в Каэр Меллоте - а ведь Мордрет не преминет вернуть мать из ссылки при
первой же возможности, - было просто кощунством! Вызывающе выглядело уже то,
что он даже не считал нужным скрывать свою регулярную переписку и свидания с
Моргиан, которая тоже больше не жила узницей в своем замке. И ей позволяли
это, зная, что Мордрет не простит неуважения к матери, - память у принца
была хорошая!
Иногда ненависть может свести людей быстрее и надежнее, чем любовь.
Гвенхивар и Гавейн с полу слова сошлись на том, что Мордрет опасен, и
приложили все усилия, что бы заполучить хотя бы одно из его писем. А когда
загнанные гонцы от Гвенхивар доставили почти одновременно два письма, Гавейн
немедленно бросился к Артуру, оправдывая себя тем, что лишь заботиться о
безопасности своего короля...