"Виктория Абзалова. Тропы в тумане " - читать интересную книгу автора

Мордрета лишь слегка дрогнули, сузившись, веки...
- Я рад, что ты разумно решил подчиниться моей просьбе, и явился, дабы
дать объяснения по поводу выдвинутых против тебя обвинений. Мы выслушаем
все, что сочтешь нужным сказать ты, либо те, кто будут свидетельствовать за
тебя.
Невозможно было не восхититься благородным и величественным обликом
короля, его мягким, но исполненным силы и достоинства тоном! Тем громче
прокатился ропот, когда Мордрет без дозволения встал.
Свидетельствовать?! - едва не выплюнул он: единственный, кто стал бы
свидетельствовать за него - просто в силу бескорыстия и ненадуманных понятий
о чести - был убит в ту же ночь...
И Мордрет весьма непочтительно заметил:
- Не плохо бы для начала знать, кто именно и в чем конкретно меня
обвиняет! - при этом он дерзко сверкнул глазами в сторону королевы.
Гвенхивар только поджала губы. Вмешался Ланселот, который не мог
перенести даже такого урона для своей дамы сердца:
- Тебя обвиняю я! В том, что ты злоумышлял против королевы! Подговорив
братьев, собрался лишить ее чести, а может и жизни!
Артур нахмурился - вмешательство Ланселота ему не понравилось.
- Вломился к ней в опочивальню...
- А сам-то ты, что там делал? - резонно поинтересовался Гавейн медовым
голосом.
- Да как ты смеешь?!
- Смею! Ты сам прелюбодей, клятвопреступник и убийца! Что делал ты в
опочивальне королевы?! Ночью! И ты убил моих братьев!
- Я защищал честь королевы от вас!
Их уже приходилось держать, и долгой дружбе, - а ведь на много старший
Ланселот был для оркнейского принца наставником и наперсником, - несомненно
пришел конец.
- Довольно! - прогремел Артур, и в наступившей тишине особенно громко
прозвучал безмятежный голос Мордрета, о котором на время все забыли:
- Честь королевы безусловно нуждается в защите...
Ахнули и Артур, и Гвенхивар, и Моргиан - все, поскольку это даже нельзя
было считать намеком.
- Своевременной...
- Что?! Да как ты смеешь?! - Гавейн и Ланселот обернулись одновременно,
хотя минутой раньше их самих надо было разнимать.
- В чем я не прав, король? В защите нуждается честь любой женщины, -
Мордрет подчеркнуто обращался только к Артуру, и опять он как-то особенно
произнес слово "любой", так что невинная фраза приобрела двусмысленный, если
не оскорбительный подтекст.
- Довольно разговоров! Объяснись же наконец! - приказал Артур, с трудом
сдерживая гнев.
Объясниться?! Ему было до того противно, хотя он мог и в самом деле
начать логически разбирать ситуацию: быть может и удалось бы что-то
доказать, - но Мордрет едва сдерживал себя, что бы не развернуться и уйти.
Его гордость - единственное, что принадлежало ему, что никто не мог отнять,
единственная его опора - не позволяла оправдываться, как преступнику. Ни
перед кем!
- Я считаю ниже своей чести давать какие-либо объяснения по этому