"Б Львович. Актерские байки - 4" - читать интересную книгу автора

Отрыки из книги Бориса ЛЬВОВИЧА "Актерская курилка".

Клара Hовикова одно время тесно сотрудничала с писателем Алексеем Цапиком.
Она читала его монологи, а он выступал сольным номером в ее концертах.
Однажды конферансье Роман Романов, несколько раз переспросив у Цапика его
редкую фамилию, вышел на сцену и объявил: Писатель-сатирик Алексей Поцик!

В одной дурацкой пьесе про советских ученых актер, игравший секретаря
партийной организации института, вместо текста "Зачем же так огульно
охаивать..." - произнес: "Зачем же так огально охуивать...", за что был
немедленно из театра уволен.

Круто оговарился однажды Евгений Евстигнеев. В спектакле по пьесе Шатрова
"Большевики", выйдя от раненого вождя в зал, где заседала вся
большевистская верхушка, вместо фразы "У Ленина лоб желтый, восковой...",
он сообщил: "У Ленина... жоп желтый!"

Hа вахтанговской сцене идет "Антоний и Клеопатра". В роли Цезаря - Михаил
Ульянов. События на сцене близятся к развязке: вот-вот Цезаря истыкают
ножами... По закулисью из всех динамиков разносится бодрый голос помрежа:
"Передайте Ульянову: как только умрет, пусть сразу же позвонит домой!"

В театре им. Моссовета режисеер Инна Данкман ставила пьесу "Двери
хлопают". Hа одну из репетиций пришел Юрий Завадский. В одной из сцен
артист Леньков должен был выйти с гирляндой воздушных шаров, но их на тот
момент нигде не было. Реквизиторы сказали: "Обойдешься. Хороший артист и
без шариков сыграет!" Тогда Саша Леньков придумал выход. Hашел где-то
радиозонд, надул его и вытащил на сцену, ожидая режиссерской похвалы. И тут
же услышал недовольный голос Завадского: "Что это такое? Почему Леньков с
надутым презервативом?" Ему стали объяснять, что это радиозонд.
"Прекратите, - хлопнул по столу рукой мэтр, - я еще, слава Богу, помню, как
выглядит презерватив!"

Под старость лет мхатовские корефеи превратились с попустительства властей
в небожителей и вытворяли. что хотели. В частности, у них была популярна
такая игра. Если кто-то из участвующих говорил другому слово "гопкинс!", то
он должен был подпрыгнуть, независимо от ситуации, в которой находился. В
случае невыполнения - большой денежный штраф. Понятно, что "гопкинсом" чаще
всего пользовались в спектаклях, в самых драматических местах.
Кончилось все тем, что тогдашний министр культуры СССР Е.Фурцева вызвала к
себе великих "стариков". Потрясая целой пачкой писем от зрителей и молодой
части труппы, она произнесла гневную речь о роли МХАТа и этике советского
актера. Обвешанные всеми мыслимыми званиями, премиями и орденами, стоя
слушали ее Грибов, Массальский, Яншин и Белокуров... А потом Ливанов
негромко сказал: "Гопкинс!" - и все подпрыгнули.

Каждый, сколько-нибудь интересующийся театром, знает, что мэтры российской
сцены, отцы-основатели МХАТа Станиславский и Немирович-Данченко поссорились
еще до революции и не общались до конца дней своих. МХАТ практически
представлял собою два театра: контора Станиславского - контора Немировича,