"Аркадий Григорьевич Адамов. Петля ("Инспектор Лосев" #2)" - читать интересную книгу автора

даже внешне. Он значительно ниже меня, но вдвое шире; круглая, коротко
остриженная голова, оттопыренные уши, мощная шея борца, на которой не
сходится ни один воротничок, крупные, грубоватые черты лица, веселые глаза
и добродушнейшая улыбка. Обычно очень сильные люди всегда добродушны,
наверное, потому, что им просто некого опасаться, все с ними дружелюбны и
стараются не рассердить. Больше, по-моему, это добродушие ничем не
объяснишь. А наш Петр, между прочим, чемпион московского "Динамо" по самбо
и входит в сборную республики. Его добродушие и веселость принесли ему,
кстати, бесчисленное количество приятелей в самых неожиданных местах, что,
как вы понимаете, бывает весьма кстати в нашей работе. Петр безусловно
честен, добросовестен и смел, но он не хитрец, не выдумщик, у него мало
фантазии, что является далеко не последним делом в нашей трудной профессии.
Главный выдумщик у нас мой друг Игорь Откаленко, он же самый из нас
опытный и, я убежден, самый талантливый. Хотя в последнем деле он
сплоховал и поторопился, но на то были особые причины. В нашей работе
сплоховать и поторопиться может означать всякое, вплоть до собственной
гибели. На этот раз тяжело раненный Игорь попал в больницу. Может быть, я
все-таки заскочу сегодня его проведать, хотя бы под вечер. Наверное, и
Кузьмич напомнит мне об этом.
Словом, в кабинете нас сейчас трое.
Когда я кончаю свое сообщение, то по выражению лица не только Кузьмича, но
и Пети понимаю, что мне теперь предстоит впрячься в это, как я убежден,
малоинтересное, но достаточно муторное дело.
- Да, - вздыхает Кузьмич, когда я умолкаю, и трет ладонью затылок, что,
как вам уже известно, выражает у него крайнюю степень неудовольствия. -
Жалко девушку. Ты, конечно, прав. Сейчас самое главное - установить ее
личность. Кто такая? Насчет гостиниц ты рассудил тоже правильно. Надо еще
дать ориентировку по городу и области пока что. Вдруг да куда-нибудь
поступит все же заявление об исчезновении. Ну, кто-то же должен в конце
концов хватиться ее.
- Если в самом деле приезжая, - говорит Петя, - то знаете, когда родные
хватятся? Когда долго писем не будет, вот когда. Мы пока тут с ног
собьемся.
- Ну вот еще. Не в безвоздушное пространство приехала, - ворчит в ответ
Кузьмич. - Не в гостинице, так у знакомых остановилась. Она же ночевать не
пришла. Как тут не забеспокоиться? Обязательно должны забеспокоиться.
Он о чем-то задумывается и хмурит лохматые брови. Они у него со временем
стали расти как-то странно. Я только недавно обратил на это внимание. На
одной брови волосики все вздыбились вверх, а на другой сползли вниз, и
глаза из-за этого почти не видно. Так что все время кажется, что Кузьмич
как-то подозрительно или лукаво щурится. Хоть бы он их по утрам
причесывал, что ли.
Между тем Кузьмич, хмурясь, неожиданно спрашивает меня:
- Во что она была одета?
Я начинаю подробно описывать сапожки, пальто, шляпу, платье. И тут мне в
голову приходит мысль, которую я тут же и высказываю:
- Нет! Она все-таки москвичка, ручаюсь!
- А теперь, знаешь, все так одеваются, - лениво возражает Петя, словно ему
уже приелись разговоры о нарядах и модах и он в этом деле давно уже, как
говорится, собаку съел.