"Аркадий Григорьевич Адамов. Петля ("Инспектор Лосев" #2)" - читать интересную книгу автора

- А как же! Немедля, - с готовностью заверяет меня Сизых. - Такое дело.
Нешто мы не понимаем? Сейчас все, как есть, сознательные.
Я прощаюсь с ним. Симпатий этот человек у меня не вызвал, но и подозрений
тоже.
Выскочив из вагончика, я отыскиваю поблизости телефон-автомат и звоню
профессору Знаменскому, не очень, правда, рассчитывая застать его дома в
такое время.
Но мне везет. В трубке раздается бархатистый, хорошо поставленный басок:
- Алло-о?..
- Петр Львович?
- Да, да. С кем имею честь?
Я представляюсь и прошу разрешения заглянуть к профессору в удобное для
него время, намекая, что лично мне хотелось бы это сделать немедленно. При
этом я сразу же предупреждаю, что возникшее дело к нему прямого отношения
не имеет, но помочь он нам может весьма существенно. Дело же само по себе
очень серьезное.
Все это приводит к тому, что успокоенный, но заинтригованный профессор
приглашает меня зайти немедленно и сообщает свой адрес.
Повесив трубку, я выхожу из будки автомата и тут же устанавливаю, что эта
самая будка стоит как раз возле дома, который мне нужен, и даже около того
самого подъезда.
Словом, уже через минуту я звоню в квартиру профессора Знаменского П.Л., о
чем извещает медная и до блеска начищенная табличка на обитой дерматином
двери.
Профессор оказывается невысоким и довольно толстым, но в то же время
каким-то тугим и весьма подвижным. Седые, чуть волнистые волосы гладко
зачесаны назад, на остреньком носу очки в толстой оправе, румяные,
ухоженные щеки, в зубах большая потухшая трубка. Одет профессор в помятые
вельветовые брюки коричневого цвета и такую же весьма элегантную куртку,
ворот рубашки под ней расстегнут и открывает полную розовую шею. Сквозь
стекла очков глаза его кажутся большими, в них нетерпеливый интерес.
- Ого, как быстро! Оперативность - залог успеха? - энергично восклицает он
и, высоко вскинув руку, хлопает меня по плечу. - Ну, проходи, проходи. Я,
между прочим, вашего заместителя министра знаю, - он называет знакомую мне
фамилию. - Чудесный мужик. Летели в самолете, болтали. Пишут о вас, пишут.
Все больше, правда, слабо. Ругаю я их...
Профессор вводит меня в небольшой кабинет, полный книг, папок, рукописей,
они наставлены и навалены всюду: в шкафах, занимающих сплошь две стены
чуть не до потолка, на полках, подвешенных над кушеткой, на самой кушетке,
в креслах и на огромном письменном столе возле окна со старинной бронзовой
лампой под синим стеклянным абажуром. Старинными мне кажутся и огромный,
тоже бронзовый, чернильный прибор с возлежащей женской фигуркой, и
металлическая пепельница на длинной подставке с выступом посередине для
спичечного коробка, стоящая на полу возле кушетки, и, наконец, кривая
сабля с потемневшим эфесом, укрепленная над той же кушеткой.
Сесть, оказывается, негде, и профессор очищает для меня одно из кресел.
Сам же он обходит письменный стол и, разместившись за ним, принимается
раскуривать трубку.
- Ну, давай, что там стряслось? - говорит он мне между двумя затяжками.
- Скажите, Петр Львович, вы знаете в лицо всех пайщиков вашего